РЕКВИЗИТ
За окном темнел хмурый апрельский вечер, дышащий такой же серостью и безысходностью, как и мое настроение. Такое ощущение, что зима не закончится никогда. Да еще и этот новый завуч. С голой как колено бритой головой и приклеенной, насквозь фальшивой улыбкой…
Вообще, работа учителя музыки в школе, всегда была делом неблагодарным. Но раньше она хотя бы приносила мне моральное удовлетворение. Потому что я люблю эту работу, люблю звук старого школьного фортепиано, мне нравится, как под аккомпанемент моего аккордеона школьный хор проводит распевку. Но с приходом «Черепа», как мгновенно прозвали его и ученики, и учителя, а с ним и его бредового плана, как забытую богом, провинциальную среднюю школу, за год превратить в лицей, все круто поменялось. И еще это его вечное самолюбование, ханжеское обращение: «Господа педагоги…»
Завтра премьера.
Это его идея, выставить на областной Конкурс театрального мастерства наспех сколоченную школьную труппу. И поставить не что-нибудь, а «Гамлета».
«Гамлета»!!!
Нет, я сделал все что мог, чтоб достойно выступить перед высокой комиссией, приглашенными гостями, родителями и педагогическим коллективом, да и двенадцати-четырнадцатилетние «актеры» на репетициях старались изо всех сил. Но все равно что-то не дает покоя!
Костюмы… Вот они, на месте! Текст для суфлера, декорации, реквизит… Все здесь. Нет!!! Что за чертовщина?! Еще час назад на этом столе лежал заботливо выклееный мною лично череп из папье-маше. Здесь лежал!
Вспомнился хитрый взгляд хронического двоечника Иванова, который, видимо думая что его никто не увидел, выскочил из кабинета час назад, когда я возвращался с вечерней планерки у Черепа. Понятно. Можно не искать.
Ох уж это непоротое поколение…
Премьера завтра, за ночь новый череп не сделать и что теперь делать – непонятно. Два месяца ежедневных трудов насмарку! Усталый и разбитый достаю из сейфа бутылку дешевого виски. Наливаю полный стакан....
Будь что будет!
* * *
Вечерний парк дышит свежестью и запахом распускающейся весенней листвы. Это успокаивает. Алкоголь уже действует, и я чувствую легкий шум в ушах, отрешенность и безразличие ко всему. Прийти домой, поужинать и лечь спать. Все!
– «Аааа! Это вы?! Гуляете? Ну как, наш Гамлет выйдет на сцену? Не ударим э-э-э… в грязь лицом?!»
Этот неожиданный возглас пронзает меня словно током!
Череп.
В спортивном костюме, с беспроводными наушниками в ушах. Видимо он тут вечерами бегает… Вот уж кого не ожидал здесь встретить!
– «Очень, ну просто ОЧЕНЬ хотелось бы посетить ваш завтрашний... э-э-э... спектакль, но не могу, уж простите! Как раз в 16.00 завтра совещание в управлении образования, как раз по вопросу получения нашей школой статуса лицея, ну вы же понимаете…» Слова из него льются бесконечным и непрерывным водопадом, он сам - в святой уверенности в своей непоколебимой правоте. Впрочем, как и всегда...
Удар «тоби-хидза-гери» разом прекращает этот поток сознания – тело, подчиняясь рефлексам сработало на автомате. Годы тренировок на татами не прошли даром. Мгновенная смерть.
Оттащить тело с дорожки в глубь парка...
Чёрт!, как же это могло со мною опять произойти, откуда же ты взялся?! Однако вместе с этой мыслью откуда-то из глубины поднялась и разлилась чистым потоком волна удовлетворения, как бывает, когда хорошо выполнишь неприятную, но нужную работу. А я уже было поверил в то, что она больше никогда не вернется. Восемь лет, восемь долгих лет я не испытывал этого чувства. Что ж, будет вам премьера, «господин» завуч! И вы не просто ее увидите, вам будет доверено сыграть в ней короткую, но яркую роль. Вы будете в центре внимания, это я вам обещаю!
Сделав все что необходимо я с легким сердцем ускоряю шаг. Подобранный в кустах, кем-то брошенный полиэтиленовый пакет приятно греет озябшие пальцы. Вопреки всему, Гамлет выйдет на сцену! И теперь не придётся думать, чем же заменить украденный Ивановым бутафорский череп.
Всем отличного дня!
У нас их целых три...думаешь, пригодятся?
