В живописном высокогорье наступила весна, бесконечные веселые ручейки неслись вниз наперегонки со всем тем задором, что свойственен ранней юности. Птички щебетали на все лады, солнышко румянило землю, повсюду проклевывались маленькие зеленые стебельки. Учитель - мудрый седой старец, отложив посох, устроился на огромном валуне. К нему подошел Ученик, тощий юноша.
- Учитель, - начал он скромно, - никак не даётся моему разумению одна вещь, а вы много прожили, много видели, много знаете. Мудрость ваша безгранична как вот это синее небо над головой, ваш ум настолько остр, что махни вы им по этому валуну и камень разлетелся б на две половинки как перышко.
- Довольно, - строго остановил его Учитель, - что на сердце твоем? Что мучает? Говори прямо.
- Я никак не могу понять в каких случаях нужно писать "надеть", а в каких "одеть". Вот, к примеру, взгляните на мои носки, они совсем исхудали, дыра на дыре. Я начал писать своей матушке, что мне нечего на ноги... "надеть"? "одеть"?
Учитель улыбнулся. Он коснулся своей белоснежной бороды:
- Ты гоняешься за формой, упуская содержание, мой юный друг. Совершенно неважно как ты напишешь, главное с каким чувством - с любовью, с завистью, безразличием. А на это ты можешь ответить лишь сам, доверившись своему сердцу и здесь нет и не может быть никаких иных советчиков. Отбрось страхи, глупые предрассудки, ненужные формальности, это все неважно, важно лишь - открыт ли ты миру, этому солнцу или внутри тебя тьма.
- Я понял! - воскликнул Ученик, - неважно какими деревьями засажен лес, он все равно остается лесом.
- Ты все правильно понял, - улыбнулся Учитель.
Ученик удалился. Учитель закрыл глаза и поднял лицо навстречу лучам солнца. Вскоре Ученик пришел с исписанным листом бумаги.
- Прочтите, достойно ль? - потупив взгляд, протянул он письмо Учителю.
Учитель взял листок, прочитал, медленно спустился с валуна, взял посох и со всей силы принялся колотить Ученика.
- За что?! - сплевывая кровь и зубы, катался под ударами в грязи Ученик.
- "Надеть носки", "надеть"! - хрипел Учитель.
- Вы же сами сказали, что это неважно!
- Я пошутил, ничего важнее в мире быть не может, - ответил Учитель и забил тощего юношу до смерти.
- Учитель, - начал он скромно, - никак не даётся моему разумению одна вещь, а вы много прожили, много видели, много знаете. Мудрость ваша безгранична как вот это синее небо над головой, ваш ум настолько остр, что махни вы им по этому валуну и камень разлетелся б на две половинки как перышко.
- Довольно, - строго остановил его Учитель, - что на сердце твоем? Что мучает? Говори прямо.
- Я никак не могу понять в каких случаях нужно писать "надеть", а в каких "одеть". Вот, к примеру, взгляните на мои носки, они совсем исхудали, дыра на дыре. Я начал писать своей матушке, что мне нечего на ноги... "надеть"? "одеть"?
Учитель улыбнулся. Он коснулся своей белоснежной бороды:
- Ты гоняешься за формой, упуская содержание, мой юный друг. Совершенно неважно как ты напишешь, главное с каким чувством - с любовью, с завистью, безразличием. А на это ты можешь ответить лишь сам, доверившись своему сердцу и здесь нет и не может быть никаких иных советчиков. Отбрось страхи, глупые предрассудки, ненужные формальности, это все неважно, важно лишь - открыт ли ты миру, этому солнцу или внутри тебя тьма.
- Я понял! - воскликнул Ученик, - неважно какими деревьями засажен лес, он все равно остается лесом.
- Ты все правильно понял, - улыбнулся Учитель.
Ученик удалился. Учитель закрыл глаза и поднял лицо навстречу лучам солнца. Вскоре Ученик пришел с исписанным листом бумаги.
- Прочтите, достойно ль? - потупив взгляд, протянул он письмо Учителю.
Учитель взял листок, прочитал, медленно спустился с валуна, взял посох и со всей силы принялся колотить Ученика.
- За что?! - сплевывая кровь и зубы, катался под ударами в грязи Ученик.
- "Надеть носки", "надеть"! - хрипел Учитель.
- Вы же сами сказали, что это неважно!
- Я пошутил, ничего важнее в мире быть не может, - ответил Учитель и забил тощего юношу до смерти.
и одевают на себя одежду
