Знаю человека, который дымил как паровоз. Потом в один день решил, что выкурил свое и завязал.
Легкий способ бросить курить это твердое решение и хорошее настроение!
Но почему же так необходимо принять именно
твердое решение?
Приведу еще один пример.
В конце 1988 года я проводил десятидневный курс по методу Г.А.Шичко в красном уголке абаканского радиопередающего телецентра. Это была моя первая группа. И на курс, кроме всех прочих, пришли три деда каждый с полувековым стажем курения. Когда я об этом узнал, я внутренне просто безнадежно ахнул. И подумал: ну, все, впереди меня ждет позор – я ничем не смогу им помочь.
И вот, проходит 2-е занятие, проходит 3-е занятие, и вот уже окончание 4-го, а по окончанию – публичный ежедневный самоотчет: каждый из проходящих курс, встает и докладывает мне, себе и всем присутствующим, сколько выкурено за прожитые сути, как он относится к курению и сколько выкурит завтра. Так вот, доходит очередь до первого деда, он поднимается и нагло заявляет: сегодня – не курил.
Внешне я был суров и невозмутим, но внутри меня – даже кровь застыла.
Доходит очередь до второго деда, дед поднимается и – сегодня не курил.
Третий – не курил!
А 32-летний Сергей Андреевич Арефьев, ныне председатель регионального отделения СБНТ по Хакасии, – на тот момент у него был стаж курения каких-то там 10 лет, – отказался только на
шестом занятии?!
Люди, с полувековым стажем, на
четвертом занятии, а он, с каким-то там десятилетнем стажем – на
шестом.
Не один месяц я размышлял над этим престранным фактом. И не нашел ничего умнее, как объяснить разницу результатов разницей характерных черт тех, кто проходил курс.
Чем отличаются пожилые люди от молодого человека? Пожилые прошли сквозь прожитую жизнь, как сквозь сито, когда, как раньше говорили, колебаться можно было только вместе с политической линией партии. Самостоятельных уклонистов – и правых, и левых – попросту отстреливали.
Это, во-первых.
Во-вторых, они жили в атмосфере, когда господствовал принцип: обсуждение, дискуссии¸ полемика, разговоры и т.д. идут до принятия решения. Как только решение принято, все – говорильня закончилась! Делаем дело. Именно так они привыкли жить.
И вот, эти люди пришли избавляться от курения. А 3-е занятие у меня было полностью посвящено именно курению. И это они восприняли, как сигнал: раз Евгений Георгиевич делает доклад про табак, а мы от табака пришли отказываться, значит, нужно отказываться.
И они приняли решение. Дружно, не сговариваясь друг с другом.
Чем же на тот момент отличался от них наш Сергей Андреевич? Сейчас он, конечно, уже совсем другой человек – мужественный, окрепший, заматеревший. Это сейчас. А тогда был таким, про которых говорят «у них семь пятниц на неделе»: с утра настроен покончить с курежкой, после обеда заколебался, к вечеру засомневался, на ночь глядя дал себе самому твердое слово окончательно и бесповоротно бросить утром, а утром подумал, что можно же бросить и после обеда…
А коль человек колеблется – то бросаю, то не бросаю – понятно, у него появляется противоядие, неизбежно порождающее муки абстиненции.
Почему у шахтера в шахте нет тяги? Потому что он и тени сомнений не допускает, он на 100 % знает, что в шахте нельзя курить. На 100 %! И поэтому никакого противоядия и никакой тяги.
Отрывок из стать Батракова "Демонтаж тяги"
. 
