Кстати кто посмотрел уже "28 Панфиловцев"?
я все порываюсь выкроить время и сходить в кинотеатр
"Отрывок из интервью Александра Устюгова НАШЕМУ Радио 30 ноября 2016г. О фильме "28 Панфиловцев"
«...Это не павильонные съемки, это все натуральная улица, натуральная земля, натуральные окопы, натуральные винтовки. Все это очень холодно!Финальная сцена моего бойца Ивана Васильевича Москаленко, когда танк разворачивается над бойцом: сцену снимали весь световой день и эта сцена происходила под 1,5 метрами земли. Было жутко холодно!Промозглая земля, почему-то из под окопа шла вода. Валенки, ватник — все было мокрое. Сам момент засыпания - его снимали огромное количество раз и честно говоря, даже когда уже метр земли, выкопаться невозможно. Ну, просто невозможно! Невозможно было вылезти. И меня художники откапывали лопатами. Я кричал: «Осторожно!» И потом вытаскивали, валенки оставались там. Потом выкапывали валенки. Выкапывали опять эту траншею и заново: дубль-дубль-дубль!Даже скорая помощь, которая стояла там, чтобы меня вовремя спасти, они в какой-то момент замерзли. Это было очень холодно! И они сказали: «Можно мы не будем ждать, мы уедем туда подальше». И это не все! Когда мы это все сняли, у меня не хватило сил от этого мороза снимать грим, я сел в машину, снял все это. Песок был везде!Я приехал домой.У меня есть фотография, где я во всем цивильном уже, в штатском, а весь обоженный, грязный, в этой кравище. И естественно я начал выпивать, потому что это шок! Меня колотило от холода, от этого всего. Ну, это было невозможно!Суставы были промерзшие. И потом позвонил режиссер и сказал, что эту сцену нужно переснять. Вот тут у меня случилась истерика. Я думал, это шутка. Этого не может быть! Как так? И он сказал: «Ну, да. Надо все это переснять, потому что все как-то не то». И мы ее переснимали. И когда я уже ехал на следующее утро в 5:30, чтобы подготовиться к съемкам, чтобы как только встанет солнце, опять меня закапывать и на мне разворачивать этот танк, это был ужас! Ужас был, когда мне только сказали, что моя роль - на мне разворачивается танк. Я начал сразу с постановщиками решать как бы так, что б он не завалил этот брус и не засыпало меня этим танком. Я говорю: «А давайте мы туда вроем в окоп бетонное либо кольцо, либо столбы вобьем, чтобы когда танк вертелся, обвала не произошло. Потому что он же меня зароет к чертям собачьим. Это страшно. И физически, и морально. Хорошо, у меня еще клаустрофобии нет... На третий день этих морозов перестаешь чувствовать холод, уже не нужны ни варежки, ничего. Т.е. уже привыкаешь ко всему этому и можешь винтовку Мосина заряжать практически окоченевшими пальцами...»