Сила воли Не курю (я некреативен)

доза — около 10 лечебных доз

af57e3a2a992729e6b1f0798aacb2286.jpg
 
  • Лайк
Реакции: j4nn
Утренний снег на бордюрах, ветвях и машинах.
Стынут березы в холодных объятьях отчизны,
в жилах земных городов наши лица и спины
видом движенья являют иллюзию жизни.

Те, кому выпало жить в переходном сумбуре,
обременяют собою общественный транспорт;
осень-старуха, лохматое небо нахмуря,
воем ветров наполняет пустое пространство.

И через год или десять приходит прозренье,
что по-другому уже, однозначно, не будет.
Просто абстрактный кошмар под названием «время»
болен конкретной чумой под названием «люди».

Утренний снег на перилах, скамейках, шинелях…
Вспомнив вчерашние страсти под заревом ночи,
чьей-то ладошки коснувшись, шепну еле-еле:
«Здравствуй, родная», — и вновь пропаду в многоточьях…
 
Если чёрная полоса
Твою жизнь превратит в кошмары…

Потихоньку с неё сползай,
Темноту руками обшарив.

Зацепившись за белый блик,
Дотянувшись до светлых мыслей,
Вспомни самый счастливый миг
В разноцветных картинках жизни.

Если чёрная полоса…
Значит, ты попал в зону гари.

Надо просто открыть глаза
И карманный включить фонарик.
 
Я открываю шкаф и смотрю, как навстречу
шкаф мне беззубый, бездонный свой рот разинул.
каждый скелет когда-то был человечком.
каждый. когда-то. в такую же точно зиму.
 
Тварь
Он так и не назвал меня этим словом, не упрекнул ни в чем ни разу.
Реву от раскаяния...



Я тебя изучила,
Я пришла попрощаться.
Ты забудь все, что было
И не дай мне остаться!

Мы с тобой так близки,
Но свобода дороже!
Пульс горячий в виски...
Дрожь и холод по коже...

Хочешь, можешь молчать.
Станет легче - ударь!
Можешь просто кричать,
Докажи, что я - тварь!

Сердце жесткое слева
Никому не доступно.
Я устала быть смелой
И как дьявол преступной!

Ты во мне еще дышишь!
Что так вышло, мне жаль...
Отвернусь и услышу
В спину резкое: "Тварь!"
 
Так холодно. И бесприютных глаз
ни прописать, ни выселить, ни выслать…
Два ржавых знака «въезда нет» повисли,
уставшим скрипом провожая нас.
 
В своей квартире они живут почти душа в душу. Просыпаясь, она варит ему кофе в джезве. Он подолгу стоит под горячим душем и как правило не находит запасных лезвий. Приходясь ей гражданским мужем, он не часто бывает трезвым, но вчера он был таким обнаружен. И в такие дни она любит его до гроба: у неё заживают обкусанные заусенцы, они вместе клеят потолочные плитки ромбом, она подаёт ему полотенце… Но где-то в районе сердца это все у неё оседает огромным тромбом, и ей до смерти хочется просто нажать на cancel. Она знает точно, когда её слабым кровяным током, сгусток, который она таскает чуть ниже ключицы, все же сорвет, она ничего не успеет, конечно, толком, сделать, перед тем как полностью отключиться. И когда уже солнце почти что у самых окон, она завернувшись в хлопчатобумажный кокон, потихоньку скулит как подстреленная волчица.
 
Жизнь – ежедневный робкий суицид,
но слово «смерть» до одури горчит,
когда она случается с другими…
 
Лёгкий бред
Искрится терпкое вино в бокале,
Приятный веет дым от сигарет,
И чуть жеманно пальцы задрожали,
Не отвечая, дали мне ответ.

И снова я один, и снова тусклый вечер,
И холодом несёт, в июльскую жару,
И рассчитаться мне, прости, с тоскою нечем,
От глаз её, я в пламенном бреду.
 

Сейчас в теме:

Назад
Сверху Снизу