О девицах, благородных и так себе
Я была девочкой тихой, но неуклюжей, с дырявыми руками.
Бабушка, будучи недовольна мной, сердито говорила:
— В институт благородных девиц тебя не примут!
Обидно, когда человеку говорят, что его куда-то и не позовут, и не пустят. И мне в этот самый институт захотелось прям до смерти. Тем более, что учат там не просто на врача или учителя, а на благородную девицу.
Пышные юбки, высокие причёски, кружевная мантилья и игра на лютне — так мне это виделось. Я понятия не имела, на чём носят мантилью, слабо представляла, как выглядит лютня, но уж больно слова красивые.
Спросила, а кого туда, в благородные девицы, могут взять. Ну, чтоб знать критерии и ориентиры. Оказалось — Зоиньку.
К бабушке захаживала на чашку кофе её приятельница, величественная усатая старуха Козина со своей внучкой, отмытой до скрипа и блеска противной девчонкой моего возраста, которую мне постоянно ставили в пример.
У Зоиньки никогда не выплеталась лента из косы. Зоинька никогда ничего не опрокидывала, не разбивала и не разливала. Платьица у Зоиньки были грязеотталкивающие. Зоинька пила чай, не издавая неприличные, но интересные присёрбывательные звуки. Зоинька всегда слушалась бабушку и ничего без бабушкиного разрешения не делала.
Господь наш вседержитель специально создаёт таких девочек, чтоб все остальные глянули на этот кладезь добродетелей, осознали невозможность достижения заоблачных морально-поведенческих высот, махнули рукой и жили бы дальше в своё удовольствие, не заморачиваясь.
Но в детстве я этого не знала.
— Ангел, невинный ангел! — говорила старуха Козина о Зоиньке и смотрела на меня с жалостью.
— Зоинька, ты как будешь в школе учиться? — спрашивала Козина внучку.
— На пятерочки, — отвечала скромная Зоинька, сильно пинала меня под столом ногой и тоненько вскрикивала: — Бабушечка, скажите ей, чтоб не пихалась!
— А с твоей, Дуня, что будет, и не скажу. — Сочувствовала старуха Козина моей бабушке и резюмировала : — Не всем же образованными быть.
При этом я читала лет с четырёх, а Зоинька в полные шесть не все буквы знала.
Зоиньку я терпеть не могла, но в благородные девицы хотелось.
Во время одного из козинских визитов нас услали в сад.
— А ты знаешь слово на букву «ж»? — спросила меня Зоинька.
Видно, эту букву она таки выучила.
— Знаю, — честно сказала я.
Ещё бы мне не знать: в доме жили старшие двоюродные сестры и брат.
—- А вот и не знаешь! Скажи, если знаешь!
Я и сказала.
И эта поганка заорала в открытое окно:
— А ваша Наташа плохое слово на букву «ж» сказала!
От возмущения я плюнула ей на платье.
И Зоинька перешла на визг:
— И плювается!!!
Меня спросили, правда ли это, я ответила, что да, и была отправлена в угол. И объяснений моих никто слушать не захотел, потому как Зоинька, ангел невинный, была в авторитете.
Я стояла, уткнувшись носом в стену, вынашивала страшные планы ужасной мести всему козинскому семейству и мечтала.
Вот выезжаю я в золочёной карете из замка, вся такая взрослая, в кружевной мантилье, с лютней наперевес, а навстречу мне ковыляет зачуханная Зоинька.
Или сижу я на террасе всё того же замка, наигрываю на лютне, а внизу, у подъёмного моста, нечёсаная и сопливая Зоинька просится в замок, куда её, конечно же, никто и никогда не пустит.
А потом до меня дошло, что нет абсолютно никакой разницы, быть в замке или снаружи. Главное, чтоб Зоинька была по другую сторону крепостной стены.
Вот чёрт, так и не появилось у меня ни лютни, ни мантильи. Досадно.
Хоть ты в сердцах произнеси слово на букву «ж».
© из сети