Похоже тема иссякла

. Хотелось бы закончить одной из исторических компиляций, мне её напомнила эта тема.
Время жизни и деятельности Валентина совпало со временем правления римского императора Клавдия П, который очень чтил воинскую доблесть прославленных римских легионов и не очень жаловал христиан. Для сохранения воинского духа император издал указ, запрещающий легионерам жениться, ибо вступивший в брак слишком много времени проводит в семье и занят мыслями не о благе империи и воинских доблестях.
Не страшась императорского гнева, молодой христианский священник Валентин продолжал тайно венчать влюбленных легионеров. Согласно некоторым данным, его покровительство влюбленным простиралось еще дальше - он мирил поссорившихся, писал любовные письма за косноязычных и туповатых вояк, дарил брачующимся парам цветы.
Сохранить все это втайне не было никакой возможности, а поскольку Римская империя славилась своим почтением к законам (по сей день мы во многом живем по Римскому Праву), день ото дня тучи сгущались над головой священника. В конце 269 года н.э. грянул гром - Валентин был взят под стражу, а вскоре был подписан указ о его казни.
- Любовь это боль. Разве ты не знаешь?
- Знаю.
- Любовь, страсть и жестокость - звенья одной цепи. Разве ты не знаешь?
- Знаю.
- Что наверху, то и внизу. Разве ты не знаешь?
- Знаю.
- Тогда оправдайся за свое поведение если сможешь.
- Да, любовь - это болезнь, вы правы. Обычно она напоминает глупую гонку за своей собственной фантазией. И эта иллюзиорная погоня полна мучительной похоти, драматизма, и в итоге оборачивается чередой жесточайших разочарований, в которых пламенная страсть чаще всего оборачивается холодной ненавистью и изменами. Я знаю это. Но я знаю также солдат, которые без рук, без ног, с ползущими за ними кишками зубами рвали врага, а потому что их ждали дома любимые женщины. Я прошел с ними через 17 больших сражений и я знаю, чьи имена они выхаркивают , когда я, за недостатком обезболивающих препаратов, по живому шью им раны. И когда их зубы крошатся от боли, я знаю, какие слова выплевываются из них вместе с кровью, когда я без наркоза отпиливаю им загангренненые ноги и руки. Я знаю, на кого они молятся и кого зовут, когда лежат, вывернутые наизнанку на моем залитом кровью операционном столе. Они зовут своих женщин. И они только потому и выживают, что эти женщины в их задымленном болевым шоком сознании приходят к ним. Приходят и поют им песни о любви. И кладут им руки на головы, и те выживают. Не потому что я хороший врач, а потому что им есть, за что держаться в этом аду. Да, их профессия ненависть, но это снаружи, а внутри... Вы знаете, что держит их изнутри? Что заставляет их выживать?