Только что я вернулся с работы. На Мариенплатц - центральной площади Мюнхена всё изменилось за эти несколько дней и теперь... теперь я всерьёз задумался о возвращении в Москву. Я решил покинуть государство, куда приехал в юном возрасте. Сегодня многочисленные и очень злобно настроенные криминальные геи, мусульманского вероисповедания, попавшие в Германию непонятно какими тёмными закоулками, мешали мне идти прямой дорогой домой и ничего не бояться. Я боюсь! Я был в винном магазине. Там были "они" - жители Сирии, Албании и Эритреи. Германское правительство выделило им специальные деньги на покупку алкоголя, чтобы залить радость проникновения в Европу и начало своего лёгкого пути в вышеупомянутой.
Сегодня мюнхенская электричка в аэропорт (прим. S-Bahn) и из него переполнена в обоих направлениях. Едут туда и оттуда, но потоки эти разные. Испуганные белокурые дети прижимаются к строгим родителям, сжимающим в руках билеты в Нижний Новгород, Алма-Ату, Пхеньян и Каракас. Господин Курт Шмульке работал в полиции 10 лет. Он надеется найти на новом месте работу охранником или сторожем. Его жена Марта Шмульке планирует открыть частное предприятие по выпечке беляшей.
- Что Вы чувствуете сейчас ? - я пытаюсь перекричать шум толпы.
- Боль и стыд ! А что нам чувствовать ещё ? Мы старательные труженники уезжаем навсегда и больше никогда не сможем вернуться.
Марта Шмульке пытается сдержать слёзы и лицо её искривляется в горестной гримасе. В отдалённом углу вагона невыносимо заорал чужой трёхлетний ребёнок. Младенец уже понимает трагедию семъи и страны.
Совершенно другие люди в составе напротив. Белоснежные зубы выделяются на фоне чёрной бороды у многих пассажиров. Самая большая группа - курды из Ирака. Их глаза горят надеждой и хитрой алчностью, свойственной беженцам из регионов планеты, где идёт война. Всё поменялось! Германии пришёл капут... последний и бесповортный. Теперь беженцы и подобные им мракобесы взяли власть не уменьем, а числом. Ислам уже много лет насаждался коренным жителям Германии и он победил. Немцы уезжают из Франкфурта, Шмаррнкаффа, Альпенбрюка на Маффине, Баден-Бадена и верхней Франконии. Прощай страна. Прощай великий Гёте. Прощай Опель Кадет и музыка восьмидесятых.
Выбежав из электрички и судорожно хватаясь за перила лестницы на четырнадцатый этаж жилого многоквартирного дома, я взмываю как пеликан наверх в квартиру, ищу свой паспорт. Завтра дом сделают общежитием. Меня лишили не только жилья, но и мебели. Не оставили даже чайник и отнимут утюг. Мне нечего больше ждать. Как хорошо, что у меня есть квартира в прекрасной брежневской девятиэтажке в Москве, доставшаяся мне от дедушки. Он честно выплатил кооперативный пай ещё в 1979-ом году и там я смогу забыть жуткий облом под названием "колбасятина". Мне снова в вагон, где я должен слиться с беспорядочной толпой на пути в аэропорт.
Откуда я знаю.
