Все вокруг было сыро, все вокруг было серо. Мартовский снег разложился и смешался с грязью в единое мессиво. Заволоченное небо, голые деревья, черные вороны, пустое кладбище. Лишь одна женщина, стоявшая напротив одной из могил. Молодая, строго и дорого одета. Она простояла так достаточно продолжительное время, видно было, что уже замерзла, хотя вряд ли она сейчас это осознавала. Могила была еще свежей. Аккуратная ограда, уходящая в грязь, окрашенный в голубой цвет железный памятник-надгробие. Лежали цветы. Один из них, отброшенный ветром, валялся под забором. Женщина сняла перчатку, подняла цветок, подержала в руке, поднесла к губам и положила к остальным. Легкий ветерок тронул ей волосы, уронив локон на щеку. Она не заметила и этого. С фотографии на надгробии на нее веселыми большими ясными голубенькими глазенками смотрела маленькая девчушка, лет четырех. Все ее личико, усеянное веснушками, такое живое, по детски свежее, весеннее светилось солнышком, во все стороны торчали растрепанные светлые волосы, из-под смеющегося рта был виден только один передний зубик. Маленький вздернутый носик, пухленькие губки, розовые щечки. Она не позировала, а как будто обернулась на мгновение, и хороший фотограф успел воспользоваться одной секундой, чтобы ухватить единственный момент живой непосредственности, попавший в кадр.
Женщина всмотрелась в эти живые глазки и в ее собственных глазах отразилась такая же весна, она прикоснулась обратной стороной ладони фотографии, чуть повела кончиками губ, рот тронула едва заметная улыбка, тут же, впрочем, исчезнувшая. Она отпрянула от фотографии, сделала несколько шагов назад. Откинула упавший на щеку локон волос назад, потерла замерзшие ладони. Надела перчатки. Отвернула в сторону голову, больно прикусив губы.
Она услышала позади себя шаги, но не обернулись. Мужчина подошел к ней, обнял со спины. Поцеловал в волосы. Она отклонилась назад, положив голову ему на грудь. Так они постояли какое-то время молча.
- А чья это могила? – спросил мужчина.
- Не знаю. Какой-то девочки.
- Свежая совсем, недавно похоронили, - заметил мужчина.
- Да. Разъезд расчистили?
- Давно уже.
Он заглянул ей в лицо. Смахнул пальцем слезинку.
- Плакала что ли?
- Поехали, надо еще Ксюшу с садика забрать.
Она убрала с себя его руки и, не оборачиваясь, пошла прочь. Мужчина еще раз бросил взгляд на фотографию и последовал вслед за ней. Одна из ворон метнулась вниз к могиле.
Женщина всмотрелась в эти живые глазки и в ее собственных глазах отразилась такая же весна, она прикоснулась обратной стороной ладони фотографии, чуть повела кончиками губ, рот тронула едва заметная улыбка, тут же, впрочем, исчезнувшая. Она отпрянула от фотографии, сделала несколько шагов назад. Откинула упавший на щеку локон волос назад, потерла замерзшие ладони. Надела перчатки. Отвернула в сторону голову, больно прикусив губы.
Она услышала позади себя шаги, но не обернулись. Мужчина подошел к ней, обнял со спины. Поцеловал в волосы. Она отклонилась назад, положив голову ему на грудь. Так они постояли какое-то время молча.
- А чья это могила? – спросил мужчина.
- Не знаю. Какой-то девочки.
- Свежая совсем, недавно похоронили, - заметил мужчина.
- Да. Разъезд расчистили?
- Давно уже.
Он заглянул ей в лицо. Смахнул пальцем слезинку.
- Плакала что ли?
- Поехали, надо еще Ксюшу с садика забрать.
Она убрала с себя его руки и, не оборачиваясь, пошла прочь. Мужчина еще раз бросил взгляд на фотографию и последовал вслед за ней. Одна из ворон метнулась вниз к могиле.
По запятым уже прошёл.)
