Вересковый мёд…
Когда-то знал на изусть…
Тоже любимое с детства.
Но у Маршака есть и еще один, более ранний перевод этого стихотворения:
👇👇👇
Вересковое пиво.
Рвали твердый красный вереск
И варили из него
Пиво крепче вин крепчайших,
Слаще меда самого.
Это пиво пили, пили
И на много дней потом
В темноте жилищ подземных
Засыпали дружным сном.
Но пришел король шотландский,
Беспощадный для врагов,
Он разбил отряды пиктов
И погнал их, как козлов.
По крутым багровым скалам
Он за ними вслед детел
И разбрасывал повсюду
Груды карликовых тел.
Снова лето, снова вереск
Весь в цвету, - но как тут быть,
Коль живые не умеют
Пива сладкого варить?
В детских маленьких могликах
На холме и под холмом
Все, кто знал, как варят пиво,
Спят навеки мертвым сном.
Вот король багряным полем
Скачет в душный летний зной,
Слышит сытых пчёл гуденье,
Пенье пташек над собой.
Он угрюм и недоволен.
Что печальней может быть -
Править вересковым царством,
Пива ж сладкого не пить.
Вслед за ним вассалы скачут
Через вереск. Вдруг глядят:
За огромным серым камнем
Двое карликов сидят.
Вот их гонят и хватают.
В плен попали наконец
Двое карликов последних -
Сын и с ним старик отец.
Сам король к ним подъезжает
И глядит на малышей -
На корявый, черноватых
Хилых маленьких людей.
Он ведет их прямо к морю,
На скалу, и молвит: - Я
Подарю вам жизнь за тайну,
Тайну сладкого питья.
Сын с отцом стоят и смотрят:
Край небес широк, высок.
Жарко вереск пламенеет,
Море плещется у ног.
И отец внезапно просит
Резким, тонким голоском:
- Разрешите мне тихонько
Пошептаться с королём.
Жизнь для старца стоит много,
Ничего не стоит стыд.
Я тебе открою тайну, -
Старый карлик говорит.
Голос тонкий, воробьиный,
Тихо шепчет в тишине:
- Я тебе открою тайну,
Только сына страшно мне.
Жизнь для юных стоит мало,
Смерть не стоит ничего,
Все открыл бы я, но стыдно,
Стыдно сына моего.
Ты свяжи его покрепче
И шивырни в пучину вод!
Я тогда открою тайну,
Что хранил мой бедный род.
Вот они связали сына,
Шею к пяткам прикрутив,
И швырнули прямо в воду,
В волн бушующий прилив.
И его пожрало море,
И остался на скале
Лишь отец старик - последний
Карлик-пикт на всей земле.
-Я боялся только сына,
Потому что, знаешь сам,
Трудно чувствовать доверье
К безбородым храбрецам.
А теперь готовьте пытки.
Ничего не выдам я,
И навек умрет со мною
Тайна сладкого питья.
А Константин Симонов написал "Рассказ о спрятанном оружии", который очень созвучен с этой балладой про вересковый мед, несмотря на огромную разницу в сюжете, но одинаковую силу духа
👇👇👇
Рассказ о спрятанном оружии.
Им пятый день давали есть
Соленую треску.
Тюремный повар вырезал
Им лучшие куски -
На ужин, завтрак и обед
По жирному куску
Отборной, розовой, насквозь
Просоленной трески.
Начальник клялся, что стократ
Сытнее всех его солдат
Два красных арестанта
В его тюрьме едят.
А если им нужна вода,
То это блажь и ерунда:
Пускай в окно на дождик,
Разиня рот, глядят.
Они валялись на полу,
Холодном и пустом.
Две одиночки дали им,
Двоим на всю тюрьму,
Чтоб в одиночестве они
Припомнили о том,
Известном только им двоим
И больше никому...
А чтоб помочь им вспоминать,
Пришлось топтать их и пинать,
По спинам их гуляли
Дубинки и ремни,
К ним возвращалась память, но
Они не вспомнили одно:
Где спрятано оружье -
Не вспомнили они.
Однажды старшего из них
Под вечер взял конвой.
Он шел сквозь двор и жадным ртом
Пытался дождь глотать.
Но мелкий дождик пролетал,
Крутясь над головой,
И пересохший рот не мог
Ни капельки поймать.
Его втолкнули в кабинет.
- Ну как, припомнил или нет? -
Спросил его начальник.
А посреди стола,
Зовя его ответить «да»,
Стояла свежая вода
За ледяною стенкой
Вспотевшего стекла.
Сухие губы облизав,
Он выговорил: - Да,
Я вспомнил. Где-то под землей
Его зарыли мы,
Одно не помню только: где? -
А чертова вода
Над ним смеялась со стола
Начальника тюрьмы.
Начальник, прекратив допрос,
Ему стакан воды поднес
К сухим губам вплотную
И... выплеснул в окно!
- Забыл? Но через пять минут
Сюда другого приведут.
Не ты, так твой товарищ
Припомнит все равно!
Начальник вышел. Арестант
Услышал скрип дверной,
И в дверь ввалился тот, другой,
Оковами звеня.
Со стоном прислонясь к стене
Распухшею спиной,
Он прошептал: - Я не могу...
Они ведь бьют меня...
Я скоро сдамся, и тогда
Язык мой сам подскажет «да»...
Я знаю: в сером доме,
В подвале, в глубине...
- Молчи! - Еще молчу... пока... -
А двери скрипнули слегка,
И в них вошел начальник:
- Ну, кто ж расскажет мне?
И старший арестант шепнул
С усмешкою кривой:
- Черт с ним, с оружьем! Все равно
Дела к концу идут.
Я все скажу вам, но пускай
Сначала ваш конвой
Того, другого, уведет:
Он будет лишним тут.
Солдаты, отодрав с земли
Того, другого, унесли,
Локтями молча тыча
В его кричащий рот.
Тот ничего не понял, но
Кричал и рвался; все равно
Он знал, что снова будут
Бить в ребра и в живот.
- Кричит! - заметил арестант
И, побледнев едва,
За все, что выдаст, попросил
Себе награды три:
Стакан воды сейчас же - раз,
Свободу завтра - два,
И сделать так, чтоб тот, другой,
Молчал об этом - три.
Начальник рассмеялся: - Мы
Его не пустим из тюрьмы.
И, слово кабальеро,
Что завтра к двум часам...
- Нет, я хочу не в два, не в час -
Пускай он замолчит сейчас!
Я на слово не верю,
Я должен видеть сам.
Начальник твердою рукой
Придвинул телефон:
- Алло! Сейчас же номер семь
Отправить в карцер, но
Весьма возможно, что бежать
Пытаться будет он...
Тогда стреляйте так, чтоб я
Видал через окно... -
Он с маху бросил трубку: - Ну?
И арестант побрел к окну
И толстую решетку
Тряхнул одной рукой.
Тюремный двор и гол и пуст,
Торчит какой-то жалкий куст,
А через двор понуро
Плетется тот, другой.
Конвой отстал на пять шагов.
Настала тишина.
Уже винтовки поднялись,
А тот бредет сквозь двор...
Раздался залп. И арестант
Отпрянул от окна:
- Вам про оружье рассказать,
Не правда ли, сеньор?
Мы спрятали его давно.
Мы двое знали, где оно.
Товарищ мог бы выдать
Под пыткой палачу.
Ему, который мог сказать,
Мне удалось язык связать.
Он умер и не скажет.
Я жив, и я молчу!
(К. Симонов)
1936
