Жили-были дед и бабка. Спали рядом для порядка. Дед давно уж позабыл, как он бабку-то любил. Отношенья их фактически развивались платонически. Ну да сказка не об этом — сказ про то, как прошлым летом Приключилось с ними чудо. Впрочем, забегать не буду. Обскажу всё по порядку — я записывал в тетрадку. Жили скромно — без достатка. Ели редьку, пили квас. Вот такой нехитрый ужин каждый день, из раза в раз. Вот на этой грустной ноте и начну я свой рассказ. Раз нашло на старика: «В доме где-то есть мука». Он на бабку строго смотрит — та тихонько взгляд отводит: «Да муки немножко есть. Есть да не про вашу честь. Ты своей немытой рожей её трогать не моги. Собиралась я испечь к именинам пироги». «Что за гнусную змею я пригрел в своём дому? Или ты меня не знаешь? Ну-ка быстро подь сюда — чтоб не позже получаса на столе была еда. Может ты не понимаешь? Я сейчас убью кого-то! Объясняю по-английски: «Вэри хангри — жрать охота!» «Всё исполню сей же час. Ты испей покуда квас. Для такого дурака испеку я колобка. Всё равно зубов уж нету, хоть полижешь шарик этот». «Вот и ладно, вот и чудно. Так бы сразу. Что те трудно? Нелегко меня понять? Думаешь, мне не противно грубой силой угрожать? Только знай, моя голубка, ты в моих приоритетах стоишь сразу за желудком. Хоть ты лбом об стенку бей. Понимаешь, кто главней?» Яндекс.Директ Тест на твой уровень внимательности Игра не для женатиков! Бабка горестно вздохнула, на него рукой махнула, Положив на сгиб другой — получился жест плохой. Замесила молча тесто, разогрела в печке место, И скатав то тесто в шар, прямо в пыл его и в жар На ухвате поднесла и заслонкой печь закрыла. Вот такие вот дела. Колобку старик был рад, обе ноздри подставляя и вдыхая аромат: «Соблюдала ль в рецептуре ты, старуха, каждый пункт? Не хочу я отравиться, потребляя сей продукт». «Ешь, касатик, дорогой. Если что-нибудь случится — марганцовка под рукой. Не волнуйся, откачаем. Не успеем? Закопаем! Что в лице ты изменился? Ты бы, Вася, помолился». «Ладно, хватит бредни слушать — time is up, пора покушать», — Вилку дед рукой берёт. В шарик ткнул, а тот орёт: «Помогите, караул! Дед мне вилкой бок проткнул. Это что ж за вашу мать. Ты нарушил герметичность — буду в дождь я протекать». Дед слегка на пол осел. Шок такой, что голос сел. Он спросил его сипя: «Ты того, ты чьё дитя?» «Ваш, родимые мои. Ваш снаружи, свой внутри. Ведь из вашего я теста слеплен был — мне всё известно». «Чудо, чудо приключилось. Без любви дитё родилось. Прошлогодняя мука подарила нам сынка. Бабка, срочно все остатки в унитаз слей без оглядки. Хватит нищету плодить. Нам и так несладко жить». Хлебобулочный сынок прямо с печки прыг да скок: «Буду с вами вместе жить. Я – ваш сын. Прошу любить!» Отвечает дед: «Ты круглый. И катись-катись отсель — Позабудь о нас совсем! Вот отцовский мой наказ: вон отсюда сей же час. Жалко хлеба, слова нет. Но ведь я не людоед. Не могу поднять я вилку на родимую кровинку. Хоть ты режь меня с боков — не могу я есть сынков. Но и видеть мочи нету — прочь иди. Катись по свету». Колобок вздохнул протяжно, молвил тихо: «Всё неважно. Если с толком рассудить, как мне с вами дальше жить? Подрумяненный мой бок станет горла поперёк. Без меня вы не скучайте. Не вернусь. Вы так и знайте». Колобок скатился на пол, бормоча тихонько матом. Его мягкие бока покалечились слегка. Разогнувшись на полу, он подпрыгнул и адью. За забором, где трава, донеслись его слова: «Жадность фраера погубит. Я ушёл — судьба рассудит». По тропинке в лес густой покатился очень лихо. Там, где не хватало рифмы, Песню бодро напевал, крепким словом разбавлял. Вдруг навстречу ему заяц — серый маленький мерзавец. «Кто таков? Чего тут бродишь? Почему без шапки ходишь? Без задержки, просто так, дай на водку мне пятак!» «Стариковский я сынок — хлебный шарик Колобок. Я ищу здесь смысл жизни, но пока найти не смог. Шапку сроду не носил, с лысым куполом ходил. Денег нет, ну хоть ты лопни. Понял мелкий серый гопник? Я, пожалуй, покачусь и обратно не вернусь. Сохраню нейтралитет — заяц не авторитет!» Подмигнул он правым глазом. Взял разгон, прибавил газа И исчез в густой траве, оставляя след в земле. Заяц челюсть подобрал, смачно плюнул, вслед послал На три буквы, чтоб в пути хорошо было идти. Только зайца этот выкрик в воздухе лесном умолк, Как дорогу преграждает новый странник — Серый волк. «Здравствуй, миленький дружок, без начинки пирожок. Ты вообще какого пола?» — задаёт вопросы волк. Колобок, поднявши брови, в изумлении свистит: «Дядя Волк, дозволь вопросик? И давно ты трансвестит?» Волк застенчиво краснеет, на щеках румянец рдеет: «Ты, джигит, откуда взялся, как об этом догадался?» «Когти лаком ты изгадил, губы смачно напомадил, Да у юбки той покрой откровенно не мужской. Так что, тётя, извини, мне с тобой не по пути». Скрылся волк за поворотом. Колобок пришёл к болоту. Рядом с ним сидит лиса по всей шкуре волоса. «Я от дедушки ушёл, я от бабушки ушёл, Я от зайчика смотался, с глупым волком распрощался. А теперь, краса-девица, на тебе хочу жениться. Стой. За сердце не хватайся. Это шутка. Не пугайся». «Повтори погромче, брат. Я настрою аппарат. К старости совсем оглохла, слышу слабо, вижу плохо. Уж не так теперь и звонки барабанов перепонки». Колобок подходит ближе, а лиса нагнулась ниже. Он почти уже орёт, а она его берёт И без всяких промедлений натурально прямо жрёт. Колобок пищит от страха, посылает её всяко. (Для ребят, кто любит мат — есть отдельный вариант). Не прошло пяти минут — съела весь она продукт. Облизнулась и ушла. Вот и сказка вся прошла!
