***
Днем ранее Дарина сидела около центрифуги и синей шариковой ручкой рисовала крыс, водящих хоровод вокруг конической колбы. Она была расстроена - очередное испытание Сашиной идеи провалилось. Если бы не пожирающая ее изнутри неуверенность в себе, она бы могла заподозрить закономерность в срывающихся тестах, но в тот майский день она была уверена, что опять где-то напортачила с дозировкой или температурой в виварии, или взяла не ту крысу или…. По записям всё было идеально: даже режим дня и ночи поддерживался искусственно диодными лампами, чтобы их крысы были сферическим лабораторными крысами в вакууме. Хотя ночью могло выключаться электричество…Шумно выдохнув носом, Дарина стремительно вскочила с неудобного железного стула и направилась к каморке со швабрами. На уборщицу им, вопреки всей успешности Медистела, денег не выделяли, а ее коллеги были полными бытовыми инвалидами, и вместо рук у них были лапки вкупе с твердой уверенностью, что за неимением уборщицы в штате лаборатории пол самоочищается. У неё тоже высшее образование, у нее тоже публикации, почти дописанная кандидатская и вообще, она не должна оправдывать свое нежелание мыть пол, когда есть дела гораздо интереснее, например: выяснить, почему уже несколько месяцев не получается добиться нужного эффекта от препарата. В чашке петри все срабатывает, а в крысах начинается полная неопределенность последствий.
И откуда на полу комнаты, которая должна быть стерильной, столько грязи?! Как будто Макс и Сашка расхаживали из одного угла в другой в солдатских грязных сапогах. Животные! Изверги! Не может она так больше! К счастью, завтра дежурит не она, можно будет прийти попозже, а до этого хорошенько подумать, что она делает со своей жизнью.
Помыв пол, покормив крыс и мышей, напевая Летова, инженер-лаборант Смышляева Дарина Вадимовна снова дотошно выверила температуру, освещенность, дозировку вводимого препарата, внесла в журнал дозу, время и номера животных, и, поддавшись необъяснимому порыву, одну маленькую белую мышку взяла с собой в переноске.
