У камина...

[FANTA]

День уютен и предзакатен:
На лучах в изобильном злате -
Туч чернильная паранджа.
Настежь окна - свежей и лучше!
А потом - на балконе слушать
Атмосферно-минорный джаз...


Серый март за окном.. На коленках кот.. В руках - травяной чай, тишина и только звуки музыки, которую мне подарил один очень дорогой мне человек..
Эту композицию я советую прослушать с 6:46 минуты по 10:00 минуту. Просто закрыть глаза и погрузиться в чарующе-волшебную атмосферу звуков.
Как классно сказано, каждое слово - само, как музыка:
"... Во фри-джазе прекрасно разнообразие звучаний, типов возникающей музыкальной ткани и фактуры: каждая запись — отдельный гобелен, сотканный из тысяч цветных нитей, ландшафт-путешествие, длинная дорога сквозь пески, джунгли, снега, многолюдные города и страны.
Свободный джаз — это обычно непочтительная к слушателю музыка, которая не ценит его комфорт и границы.
Она взрывается, взлетает вихрями, несется стремительно.
Она часто бывает шумной, агрессивной, даже яростной.
Однако и во фри-джазе есть на редкость поэтичная, лирическая, даже элегичная музыка, которая ступает легко, приближается к слушателю робко и вкрадчиво, прикасается к нему нежно и очень трепетно..."

Итак, слушаем с 6:46 и наслаждаемся кажым мгновением...




Туда-сюда скользящий полутон
С мажора на минор меня толкает.
Душа с восторга на тоску сползает.
И смех перерастает в тихий стон.

Но вот обратно нота поползла,
И музыка заметно веселеет,
Шкодливый блюз, как свежий ветер веет,
И сушит слёзы, веселя глаза.

Уж верно так Господь задумал нас,
Что нам претят оковы постоянства,
Болтает нас от трезвости до пьянства,
И потому нам так понятен джаз.

А вот эта композиция мне очень понравилась и я с удовольствием несу ее на странички своего дневника:
???
Джон Колтрейн. "Наима".
???

 

[FANTA]

Какого цвета ветер?
???


Какого цвета ветер?
Я спрашиваю вас.
Идя слепым по жизни,
Нельзя услышать джаз.

Тромбоны и кларнеты,
Рояль и контрабас...
Не слыша звук рассвета,
Нельзя исполнить джаз.

Аккордов кляксы в нотах,
Очки и всё при нём.
Но нету того драйва,
Пульсируйщей волны.
Джаз не имеет формы
Натянутой струны,
Как и любой другой -
Джаз вовсе не о том.

Понять его природу
Несложно, но сначала
Ответьте на вопрос:
Какого цвета ветер?
И сразу всё понятно стало:
Весь этот блеск,
Весь этот ритм,
Вся эта боль,
Вся эта жизнь,
Весь этот джаз.

???
Какого цвета ветер? ?

 

[FANTA]

Читаю "Бедные люди" и не могу не поделиться вот этим отрывком, хотя Достоевского можно цитировать бесконечно...

???


Сентября 3.

Я не докончила прошлого письма, Макар Алексеевич, потому что мне было тяжело писать. Иногда бывают со мной минуты, когда я рада быть одной, одной грустить, одной тосковать, без раздела, и такие минуты начинают находить на меня всё чаще и чаще. В воспоминаниях моих есть что-то такое необъяснимое для меня, что увлекает меня так безотчетно, так сильно, что я по нескольку часов бываю бесчувственна ко всему меня окружающему и забываю всё, всё настоящее. И нет впечатления в теперешней жизни моей, приятного ль, тяжелого, грустного, которое бы не напоминало мне чего-нибудь подобного же в прошедшем моем, и чаще всего мое детство, мое золотое детство! Но мне становится всегда тяжело после подобных мгновений. Я как-то слабею, моя мечтательность изнуряет меня, а здоровье мое и без того всё хуже и хуже становится.

Но сегодня свежее, яркое, блестящее утро, каких мало здесь осенью, оживило меня, и я радостно его встретила. Итак, у нас уже осень! Как я любила осень в деревне! Я еще ребенком была, но и тогда уже много чувствовала. Осенний вечер я любила больше, чем утро. Я помню, в двух шагах от нашего дома, под горой, было озеро. Это озеро, - я как будто вижу его теперь, - это озеро было такое широкое, светлое, чистое, как хрусталь! Бывало, если вечер тих, - озеро покойно; на деревах, что по берегу росли, не шелохнет, вода неподвижна, словно зеркало. Свежо! холодно! Падает роса на траву, в избах на берегу засветятся огоньки, стадо пригонят - тут-то я и ускользну тихонько из дому, чтобы посмотреть на мое озеро, и засмотрюсь, бывало. Какая-нибудь вязанка хворосту горит у рыбаков у самой воды, и свет далеко-далеко по воде льется. Небо такое холодное, синее и по краям разведено всё красными, огненными полосами, и эти полосы всё бледнее и бледнее становятся; выходит месяц; воздух такой звонкий, порхнет ли испуганная пташка, камыш ли зазвенит от легонького ветерка, или рыба всплеснется в воде, - всё, бывало, слышно. По синей воде встает белый пар, тонкий, прозрачный. Даль темнеет; всё как-то тонет в тумане, а вблизи так всё резко обточено, словно резцом обрезано, - лодка, берег, острова; бочка какая-нибудь, брошенная, забытая у самого берега, чуть-чуть колышется на воде, ветка ракитовая с пожелтелыми листьями путается в камыше, - вспорхнет чайка запоздалая, то окунется в холодной воде, то опять вспорхнет и утонет в тумане. Я засматривалась, заслушивалась, - чудно хорошо было мне! А я еще была ребенок, дитя!..

Я так любила осень, - позднюю осень, когда уже уберут хлеба, окончат все работы, когда уже в избах начнутся посиделки, когда уже все ждут зимы. Тогда всё становится мрачнее, небо хмурится облаками, желтые листья стелятся тропами по краям обнаженного леса, а лес синеет, чернеет, - особенно вечером, когда спустится сырой туман и деревья мелькают из тумана, как великаны, как безобразные, страшные привидения. Запоздаешь, бывало, на прогулке, отстанешь от других, идешь одна, спешишь, - жутко! Сама дрожишь как лист; вот, думаешь, того и гляди выглянет кто-нибудь страшный из-за этого дупла; между тем ветер пронесется по лесу, загудит, зашумит, завоет так жалобно, сорвет тучу листьев с чахлых веток, закрутит ими по воздуху, и за ними длинною, широкою, шумною стаей, с диким пронзительным криком, пронесутся птицы, так что небо чернеет и всё застилается ими. Страшно станет, а тут, - точно как будто заслышишь кого-то, - чей-то голос, как будто кто-то шепчет: "Беги, беги, дитя, не опаздывай; страшно здесь будет тотчас, беги, дитя!" - ужас пройдет по сердцу, и бежишь-бежишь так, что дух занимается. Прибежишь, запыхавшись, домой; дома шумно, весело; раздадут нам, всем детям, работу: горох или мак щелушить. Сырые дрова трещат в печи; матушка весело смотрит за нашей веселой работой; старая няня Ульяна рассказывает про старое время или страшные сказки про колдунов и мертвецов. Мы, дети, жмемся подружка к подружке, а улыбка у всех на губах. Вот вдруг замолчим разом... чу! шум! как будто кто-то стучит! Ничего не бывало; это гудит самопрялка у старой Фроловны; сколько смеху бывало! А потом ночью не спим от страха; находят такие страшные сны. Проснешься, бывало, шевельнуться не смеешь и до рассвета дрогнешь под одеялом. Утром встанешь свежа, как цветочек. Посмотришь в окно: морозом прохватило всё поле; тонкий, осенний иней повис на обнаженных сучьях; тонким, как лист, льдом подернулось озеро; встает белый пар по озеру; кричат веселые птицы. Солнце светит кругом яркими лучами, и лучи разбивают, как стекло, тонкий лед. Светло, ярко, весело! В печке опять трещит огонь; подсядем все к самовару, а в окна посматривает продрогшая ночью черная наша собака Полкан и приветливо махает хвостом. Мужичок проедет мимо окон на бодрой лошадке в лес за дровами. Все так довольны, так веселы!.. Ах, какое золотое было детство мое!..




Мне очень понравилась сказанная кем-то фраза :
"Достоевский - это тяжелая артиллерия, бьющая прямо в душу" и "когда вам кажется, что у вас все плохо - перечитайте русскую классику". Согласна.
Книги - лучшее лекарство.
А Достоевский - в особенности.

 

[FANTA]

Ночь зимой — как чёрный кот,
День- как серенькая мышь,
Но весна, весна идёт,
Ярко, звонко каплет с крыш!

Уж морозу не сдержать
Шумной радости ручьёв,
Стали птицы прилетать,
Звонче щебет воробьёв!

Исчезают тьма и тишь,
И теперь наоборот:
Ночь — как серенькая мышь,
День — большой, блестящий кот!!!

?
???

?

 

[FANTA]

И ещё немножко про весну...?

???
Ступая осторожно в тишине
По белым покрывалам февраля,
Придет сегодня вечером ко мне
Моя Весна, любимая моя.

Я знаю, что она знакома всем,
И это происходит каждый год,
Но, как мальчишка, радуюсь весне
И почему-то непонятно горд.

Как будто я причастен к небесам,
Как будто март - предвестник перемен.
Не улыбайтесь, я ведь знаю сам,
Что никуда не деться от проблем.

А юная, наивная Весна,
Без жизненного опыта совсем,
Как девочка красива и стройна
Спешит по снегу, или по росе.

Она найдет дорогу и без карт,
Стремительна, свободно и нежна.
И к нам придет, когда наступит март...
У каждого из нас - своя весна!
???

???
Зима нас учила ждать,
А осень – сильнее быть,
Весной в облака летать,
По лету с мечтою плыть.
И верить, что будут в храм
Дороги вести всегда…
Признанья в любви – к стихам…
И «Нет» – непременно к «Да…»
???

 

[FANTA]

В ожидании обеда и весны хочу порадовать себя летним настроением и вкусным рецептом, найденным на просторах интернета, который мне очень-очень-очень понравился)?


?????
Греческий берег в огнях,
Море как черный агат.
Ночь… На холодных камнях
Тени усталые спят...

Тени Богов ли? Веков?
Воздух здесь - терпкий настой.
Сколько летит мотыльков
Вдаль на огонь золотой!

Вновь осторожно рассвет
Выйдет на влажный песок,
Тянется розовый след
Будто гранатовый сок....

Кто-то пролил впопыхах
На облака, берега…
Счастье в песочных часах…
Каждая ночь дорога!
?????

".... Греческий салат – что может быть проще в приготовлении?
Огурцы, помидоры, сыр фета, лук и оливки.
Настругал, полил оливковым маслом и готово.
Греческая кухня вообще кажется незамысловатой:
много овощей, много мяса, чаще всего все приготовлено самым простым способом, свежее, на гриле или тушеное.
Лей себе хорошее оливковое масло везде, вот и будет греческая кухня.
Ан-нет.
Не все так просто.

Греческий салат (по-местному – «хориятики салата», деревенский салат) мы ели в Греции всегда и везде. Сначала заказывали его как закуску, перед основным блюдом. Потом поняли, что если заказать одну порцию этого блюда на двоих, с положенным к нему неприличным количеством хлеба, и съедать потом весь хлеб, макая его в оставшийся сочный соус из оливкового масла и помидорной жидкости, то будешь сыт даже им одним)

И естественно, начав ездить в Грецию, мы пытались воссоздать это нехитрое кушанье дома.
Конечно, греческих помидор, обласканных средиземноморским солнцем, крупных, с лопающимися боками и нежной сладкой мякотью, похожей на арбуз – таких помидор здесь нет.
Однако, в целом продукты вполне ничего.
И фета есть приличная, и лук и оливки - те самые, крупные, не черные и не зеленые, а красивого баклажанно-шоколадного оттенка, которые лучше всего идут в этот салат –Kalamata Olives из греческой области Каламата.
И что уж там готовить?
Настругал все, да еще и возиться и мелочиться не надо, в греческом салате все крупно порезано.
Накрошил сверху фету.
И наслаждайся.

Однако, сколько ни пробовали – не то.
Как в анекдоте – „Внимание, в продажу поступили поддельные елочные игрушки : так же блестят, так же звенят, но... не радуют.»
Вот и салат – не радовал. Какая-то жалкая подделка.
И мы оставили это дело и продолжали есть его исключительно в Греции.

Когда у меня появился свой домашний грек, да еще оказалось, что он - большой любитель готовить…
Ох, признаюсь, везет мне все-таки с мужчинами, все из них у меня, без исключения, умели, а главное, любили готовить.
Вот и грек мой, когда объявил в один вечер, что приготовит мне самый настоящий греческий салат, строго-настрого наказал на кухню не заходить. Разве что когда закончит, чтобы помочь на стол накрыть.

Грек на кухне был довольно долго. Пару раз я пробиралась на кухню и пыталась подсмотреть. Но грек вставал с инструментом в руке поперек двери и ни в какую не пускал. «Это таинство», говорит.

Результат этого таинства сразил меня наповал.
Как можно из местных продуктов, тех же самых, которые и я многократно пыталась использовать для этого дела, в точности воссоздать тот самый божественный вкус?
Вкус, воспоминание о котором так ярко освежает в памяти милую сердцу картинку греческой таверны, ласкового предвечернего ветра с моря, закатного солнца, оставляющего розоватые полосы света на волнах?
Как?

Но факт!
Салат получился именно такой, как ТАМ.
Какое-то время я заказывала приготовить мне этот салат почти постоянно.
Я на него подсела, как на наркотик.
Он был так освежающ в эту жару.
И мне было так приятно, когда грек готовил его для меня.
И конечно, с каждым разом было все более любопытно, что же такое он производит на кухне, придавая блюду именно ТОТ вкус?
И однажды он сдался.

Мы смотрели какое-то кулинарное шоу на греческом канале, и у меня возникла идея попросить его сделать мне такое же – на его кухне, готовя греческий салат!
Так сказать, private dance, шоу для одного.

И это было шоу, скажу я вам.
Кстати, стоит вспомнить, что все в греческом языке, связанное с едой, почти во всех случаях должно носить уменьшительно-ласкательный суффикс.
Любят они еду, каждый продукт для них священен, как дитя.

Мне вообще нравится эта греческая манера ласкового обращения. И все это звучит ужасно мило и трогательно.

Так же трепетно они относятся и к овощам.
Над миской для салата грек прямо-таки колдовал, и каждое греческое слово звучало как часть заклинания.

Итак, магический рецепт настоящего греческого салата от настоящего грека.

Берем на одного человека:

Огурчик (агурάки )
Помидорчик (домат΄ула )
Лучок (креммидάки ) – полголовки обязательно красного лука (белый – не то!)
5-6 оливок Каламата
Сырок фета (фет'ула ) – кусок размером где-то с треть стандартной пачки масла
Соль и щепотка орегано (сушеной измельченной душицы)
И конечно, хорошее оливковое маслице (ладάки ), лучше греческое, но и любое пойдет. Много.

Огурчик обязательно очистить от шкурки, крупно нарезать в миску первым.
Потом помидорчик – тоже крупно. Потом режем лучок крупными полукольцами.
Вот здесь начинается важная волшебная процедура, без которой настоящий греческий салат не получится, первый секрет:
Чтобы лучок был нежен и оправдывал свое ласковое греческое звание, делаем следующее: наливаем в чашку/тарелку теплой воды, обильно ее солим и опускаем туда нарезанный лук.
Какое-то время даем постоять, потом отделяем кольца друг от друга, немного размягчаем лук в воде руками и вынимаем, отжимая воду.
Лучок для салата готов, кидаем его в миску, где уже помидорчик и огурчик. Солим.
Туда же кладем оливки.
Сыр фета режем сверху небольшими неаккуратными кусочками, или просто размалываем в тарелке вилкой. Посыпаем щепоткой орегано.
И последнее действо - заливаем всю эту незамысловатую красоту огромным количеством оливкового масла.
Какое-то время не мешаем, даем постоять.
Как говорит мой грек: «Это еще один секрет – масло стекает по салату, пропитывая его и солью и орегано». Перемешиваем перед подачей на стол.

Ну, а третий и последний секрет, рассказанный мне греком, вообще ни для кого не открытие.
Готовить эту кажущуюся простоту надо с любовью.
Только тогда получится именно тот, подлинный вкус.

К салату подаем вкусный мягкий хлеб. Греки едят его чаще всего со своим местным белым хлебом, что-то наподобие итальянской чьябатты.
Но мы дома пристрастились есть его с черным, мягким, свежим, пористым хлебом.
Так вкуснее.
И почему-то кажется, что полезнее.

И самое важное!
Надо обязательно приберечь хлеба на последнее священнодействие – вымакивание им остатков оливкового масла с соком (именно поэтому салат нужно заливать маслом более чем щедро, иначе – не по-гречески!).
Это ни с чем не сравнимое удовольствие.
Хлеб вообще можно покрошить на кусочки, бросить в этот соус и вылавливать вилкой по одному, пропитанному этой вкуснятиной. Представляете, у греков для этого дела даже есть отдельное слово – папάра. Означающее, видимо, неземное наслаждение..."

В парео из красного батика
Я пью на балконе чай.
Прекрасное место Аттика,
Похоже немного на рай...

Пальмы качают кронами
На солёном , морском ветру.
Мне хочется быть нескромною
В полуденную жару...

Хочется смуглому мальчику,
Что мимо идёт, подмигнуть.
Он так ладен в шортах и маечке,
Может сложится что-нибудь...

Хочется..., но не надо.
Пора уже стать скромней.
Аттика, август, Эллада...
Один из счастливых дней...


Приятного аппетита!?

 

[FANTA]

 

[FANTA]

А говорят, что где-то под снегом уже тихонько дышит весна...

А у меня в душе уже весна!
Сидит, смеется, ножками болтает.
От счастья тихо сердце замирает...
И верю я – немножко до тепла!!!
Осталось лишь дождаться настоящей -
Такой веселой и такой пьянящей...

 

[FANTA]

Тихий, спокойный вечер погрузил меня в воспоминания о юности, о самых лучших студенческих годах, о любимом городе Саратове, который я бесконечно люблю, о моем университете - СГУ им.Чернышевского, в котором я училась, о сокурсниках, о неповторимой атмосфере города, которую трудно передать - ее надо чувствовать, ощущать, растворяться в ней и любить сам город, его улицы, улочки, переулки.. Его кафе и кофейни, а также тетры, выставки, музеи... Сложно перечислять, город надо чувствовать. Сердцем. И душой. Я - чувствую. Он - мой...
Ностальгия увела меня на сайт города, и каково было мое удивление, радость и восторг, что буквально месяц назад в Радищевском музее Саратова проходила выставка картин Марка Шагала, которыми я давно и безнадежна покорена...
???

Кроме графики Шагал создал свой собственный, уникальный стиль живописи. Вот небольшой отрывок из статьи о творчестве Шагала, который мне понравился:
???

«Над городом» Марка Шагала. О самой счастливой картине.​

Картины Марка Шагала (1887-1985 гг.) сюрреалистичны, неповторимы. Его ранняя работа «Над городом» – не исключение.
Главные герои, сам Марк Шагал и его возлюбленная Белла, летят над их родным Витебском.
Шагал изобразил самое приятное чувство на свете.
Чувство взаимной влюбленности. Когда не чуешь под ногами землю. Когда становишься единым целым с любимым. Когда ничего не замечаешь вокруг.
Когда просто летишь от счастья.

Предыстория картины​

Когда Шагал начал писать картину «Над городом» в 1914 году, они были знакомы с Беллой уже 5 лет. Но 4 из которых они провели в разлуке.
Он – сын бедного еврея-разнорабочего. Она – дочь богатого ювелира. На момент знакомства совершенно неподходящая кандидатура для завидной невесты.
Он уехал в Париж учиться и делать себе имя. Вернулся и добился своего. Они поженились в 1915 году.
Вот это счастье и написал Шагал.
Счастье быть с любовью всей своей жизни. Несмотря на разницу в социальном статусе. Несмотря на протесты семьи.

Главные герои картины​

С полетом все более-менее понятно. Но у вас может возникнуть вопрос, почему же влюблённые не смотрят друг на друга.
Возможно, потому что Шагал изобразил души счастливых людей, а не их тела. И в самом деле, не могут же тела летать. А вот души вполне могут.
А душам смотреть друг на друга не обязательно.
Им главное чувствовать единение.
Вот мы его и видим.
У каждой души по одной руке, как будто они и вправду уже почти слились в единое целое.
Он, как носитель более сильного мужского начала, написан более грубо. В кубической манере.
Белла же по-женски изящна и соткана из округлых и плавных линий.
А ещё героиня одета в мягкий синий цвет. Но с небом она не сливается, ведь оно серого цвета.
Пара хорошо выделяется на фоне такого неба.
И создаётся впечатление, как будто это очень естественно – летать над землёй.

​

Образ города​

Вроде мы видим все признаки городка, вернее большого села, которым был 100 лет назад Витебск.
Здесь и храм, и дома. И даже более помпезное здание с колоннами. И, конечно, много заборов.
Но все же город какой-то не такой. Домики намеренно скособочены, как будто художник не владеет перспективой и геометрией. Этакий детский подход.
Это делает городок более сказочным, игрушечным. Усиливает наше ощущение влюбленности.
Ведь в этом состоянии мир вокруг существенно искажается. Все становится радостней. А многое и вовсе не замечается. Влюблённые даже не замечают зеленую козу.

Почему коза зелёная​

Марк Шагал любил зелёный цвет. Что не удивительно. Все-таки это цвет жизни, юности. А художник был человеком с позитивным мировоззрением. Чего только стоит его фраза «Жизнь – это очевидное чудо».
Он был по происхождению евреем-хасидом. А это особое мировоззрение, которое прививается с рождения. Оно зиждется на культивировании радости. Хасиды даже молиться должны радостно.
Поэтому ничего удивительного, что он себя изобразил в зеленой рубашке. И козу на дальнем плане – зелёной.
На других картинах у него даже лица зеленые встречаются. Например, в работе “Зеленый скрипач”. Так что зелёная коза – это не предел.
Марк Шагал. Зелёный скрипач (фрагмент). 1923-1924 гг. Музей Гуггенхайма, Нью-Йорк.

Но это не значит, что если коза, то непременно зелёная.
У Шагала есть автопортрет, где он рисует тот же пейзаж, что и в картине «Над городом».
И там коза – красная. Картина создана в 1917 году, и красный цвет – цвет только что вспыхнувшей революции, проникает в палитру художника.
Марк Шагал. Автопортрет с палитрой. 1917 г. Частная коллеция.

​

Почему так много заборов​

Заборы сюрреалистичны. Они не обрамляют дворы, как положено. А тянутся бесконечной вереницей, как реки или дороги.
В Витебске на самом деле было много заборов. Но они, конечно, просто окружали дома. Но Шагал решил их расположить в ряд, тем самым выделив их. Сделав их чуть ли не символом города.
Нельзя не упомянуть этого бысстыжего мужика под забором.
Вроде сначала смотришь на картину. И накрывают чувства романтичности, воздушности. Даже зелёная коза не сильно портит приятное впечатление.
И вдруг взгляд натыкается на человека в неприличной позе. Ощущение идиллии начинает улетучиваться.
Зачем же художник намеренно добавляет в бочку мёда ложку … дегтя?
Потому что Шагал не сказочник. Да, мир влюблённых искажается, становится похожим на сказку. Но это все равно жизнь, со своими обыденными и приземлёнными моментами.
И ещё в этой жизни есть место юмору. Вредно все воспринимать слишком серьёзно.

Почему Шагал так неповторим​

Чтобы понять Шагала, важно понимать его, как человека. А его характер был особенным. Он был человеком легким, отходчивым, говорливым.
Он любил жизнь. Верил в настоящую любовь. Умел быть счастливым.
И у него действительно получалось быть счастливым.
Везунчик, скажут многие.
Я думаю, дело не в везении. А в особом мироощущении.
Он был открыт миру и доверял этому миру. Поэтому волей-неволей притягивал к себе правильных людей, правильных заказчиков.
Отсюда – счастливый брак с первой женой Беллой. Удачная эмиграция и признание в Париже. Долгая-очень долгая жизнь (художник прожил почти 100 лет).


Марк Шагал. День рождения. 1915 г. Музей современного искусства (МОМА), Нью-Йорк, США.
Хотя бы немного представляя, каким был Шагал, начинаешь понимать его удивительные работы. Его страсть к полетам. И заодно его картину «Над городом».

***

Он стар
И похож на свое одиночество.
Ему рассуждать о погоде не хочется.
Он сразу – с вопроса:
- А Вы не из Витебска?.. –
Пиджак старомодный на лацканах вытерся…
- Нет, я не из Витебска… -
Долгая пауза.
А после – слова монотонно и пасмурно:
- Тружусь и хвораю…
В Венеции - выставка…
Так Вы не из Витебска?..
- Нет, не из Витебска… -
Он в сторону смотрит.
Не слышит, не слышит.
Какой-то нездешней далекостью дышит.
Пытаясь до детства
Дотронуться бережно…
И нету ни Канн, ни Лазурного Берега,
Ни нынешней славы…
Светло и растерянно
Он тянется к Витебску, словно растение.
Тот Витебск его – пропыленный и жаркий –
Приколот к земле каланчою пожарной.
Там свадьбы и смерти, моленья и ярмарки.
Там зреют
Особенно крупные яблоки,
И сонный извозчик по площади катит…
- А Вы не из Витебска?.. –
Он замолкает.
И вдруг произносит, как самое-самое,
Названия улиц:
«Смоленская»,
«Замковая».
Как Волгою, хвастает Витьбой-рекою
И машет
По-детски прозрачной рукою…
- Так Вы не из Витебска… -
Надо прощаться.
Прощаться.
Скорее домой возвращаться…
Деревья стоят
Вдоль дороги навытяжку.
Темнеет…
И жалко,
Что я не из Витебска.



***
Васильки Шагала.



Лик ваш серебряный, как алебарда.
Жесты легки.
В вашей гостинице аляповатой
в банке спрессованы васильки.

Милый, вот что вы действительно любите!
С Витебска ими раним и любим.
Дикорастущие сорные тюбики
с дьявольски
выдавленным
голубым!

Сирый цветок из породы репейников,
но его синий не знает соперников.
Марка Шагала, загадка Шагала —
рупь у Савеловского вокзала!

Это росло у Бориса и Глеба,
в хохоте нэпа и чебурек.
Во поле хлеба — чуточку неба.
Небом единым жив человек.

Их витражей голубые зазубрины —
с чисто готической тягою вверх.
Поле любимо, но небо возлюблено.
Небом единым жив человек.

В небе коровы парят и ундины.
Зонтик раскройте, идя на проспект.
Родины разны, но небо едино.
Небом единым жив человек.

Как занесло васильковое семя
на Елисейские, на поля?
Как заплетали венок Вы на темя
Гранд Опера, Гранд Опера!

В век ширпотреба нет его, неба.
Доля художников хуже калек.
Давать им сребреники нелепо —
небом единым жив человек.

Ваши холсты из фашистского бреда
от изуверов свершали побег.
Свернуто в трубку запретное небо,
но только небом жив человек.

Не протрубили трубы господни
над катастрофою мировой —
в трубочку свернутые полотна
воют архангельскою трубой!

Кто целовал твое поле, Россия,
пока не выступят васильки?
Твои сорняки всемирно красивы,
хоть экспортируй их, сорняки.

С поезда выйдешь — как окликают!
По полю дрожь.
Поле пришпорено васильками,
как ни уходишь — все не уйдешь...

Выйдешь ли вечером — будто захварываешь,
во поле углические зрачки.
Ах, Марк Захарович, Марк Захарович,
все васильки, все васильки...

Не Иегова, не Иисусе,
ах, Марк Захарович, нарисуйте
непобедимо синий завет —
Небом Единым Жив Человек.

А. Вознесенский

 

[FANTA]

"... Хлеб — это жизнь, а не просто еда!"

Николай Рубцов.
Хлеб.

Положил в котомку
сыр, печенье,
Положил для роскоши миндаль.
Хлеб не взял.
— Ведь это же мученье
Волочиться с ним в такую даль!—
Все же бабка
сунула краюху!
Все на свете зная наперед,
Так сказала:
— Слушайся старуху!
Хлеб, родимый, сам себя несет…
1964 г.


"О бородинском хлебе начинаешь скучать, лишь заметив его отсутствие"...

Абсолютно верно!
Я с детских лет обожаю бородинский хлеб..
Его тминный запах и кисловато- сладкий вкус.. Привкус солода и пряные зернышки кориандра, которые мне нравится раскусывать, чтобы ощутить всю его полноту аромата..

Люблю печь хлеб, люблю делиться им, угощая своих близких и друзей, люблю, когда по квартире разносится ошеломляющий хлебный дух, люблю есть его еще горячим, намазав домашним сливочным маслом!
Люблю сделать бутербродик с рижскими шпротами или селедкой, украсив тонкими колечками репчатого фиолетового лука или перышками молодого, нежного, зеленого...
Короче, люблю!
Но чаще всего бородинский хлеб ем на ужин со стаканом кефира или ряженки.
И всё!
Большего счастья мне не надо!?
Вот и сейчас я испекла свой любимый, бородинский хлеб, несу фотографию и историю его возникновения..
???

".... Существует две версии о рождении хлеба под Бородино. Первая, на мой взгляд, слишком романтична и возвышенна, чтобы быть правдой. В 1812 году накануне сражения в суете посреди дороги оставили телегу с мешками муки и тмина, которую во время боя пушечным ядром разнесло в щепки.
Мука и тмин высыпались и перемешались.
Крестьяне, чтобы не пропадать добру, испекли хлеб из получившейся смеси. Но в кулинарных хрониках обязательна коммерческая дотошность: кто, где и когда поставил на поток гастрономическую удачу?
А упоминаний нет.
По второй версии, хлеб стали печь в Спасо-Бородинском монастыре, основанным Маргаритой Тучковой. Генерал действительно погиб при бородинском сражении.
Вдова генерала поселилась рядом с местом гибели мужа, а через несколько лет, похоронив единственного сына, основала обитель.
Первые годы сестры обустраивались, налаживали быт и, судя по дневникам Тучковой, были вынуждены покупать хлеб.
А впоследствии организовали собственную пекарню, где и изобрели собственный рецепт ржаного хлеба, названый впоследствии «бородинским»..."


"Ах, на гравюре полустёртой,
В один великолепный миг
Я видела, Тучков-четвёртый,
Ваш нежный лик..."
Марина Цветаева.


???
Бородинский хлеб.... Бородино
Замесило хлебушек на том же поле,
Так недавно и уже давно,
Вдовье горе.

Тучков четвёртый – Александр,
Красавец и высокий чин,
Жена Марго, как бриллиант,
Любимый муж, отец и сын.

Сражаясь в самой жаркой сечи
Под градом ядер и картечи,
Тучков со знаменем вперёд
На флеши яростно ведёт.

Враг был отброшен и сметён,
А сам герой так разметён,
Что и осталась от него
Воронка, больше ничего.

Много дней искала Маргарита
На истерзанной, израненной земле.
Трупов были горы, всё изрыто,
Не давала отдыха себе.

Всё шептала: «Боже помоги,
Мать Мария, ты немного подсоби.
Я найду его живого или нет.»
Только горестным молчаньем был ответ.

Маргарита продала всю галерею,
Драгоценности, повозки, экипаж.
И поставила на месте батареи
Церковь на крови - «Нерукотворный Спас».

Беда вскоре снова посетила:
Сына схоронила там в церкви.
И уж больше никакая сила
Сдвинуть не смогла от той земли.

Собралась немалая община:
Вдовы, бабы из ближайших мест,
Горькие встречали годовщины
Молодухи из несбывшихся невест.

К юбилею Бородинской битвы
Испекли те сёстры каравай,
И в него вложили все молитвы,
Да любовь, что била через край.

Бородинского горбушку отломила,
Я вдохнула запах солода и тмина,
А ещё почти неуловимо
Привкус дыма.

 

[FANTA]

"... Иногда мне хочется встретить собеседника, с которым можно, не стесняясь, поговорить о таких вещах, как эдельвейсы или запах кипарисовых шишек...
К сожалению, таких собеседников в обыденной жизни я не встречал.
Они попадались только в книгах... "
К. Паустовский.

Когда играют Лунную сонату,
Кометы замедляют свой полёт,
По кромке ночи розовой куда-то
Мелодия волшебная плывёт.

Тогда поток игривый не резвится
И тополь белым пухом не метёт,
Тогда в застывшей мгле ночная
Птица
Под сенью многолистной не поёт.

И грома не слышны тогда раскаты,
И ветер не касается ветвей...
Когда играют Лунную сонату,
Сама природа молча внемлет ей...





Хорошая книга и классическая музыка - лучшие собеседники, ведь это такое удовольствие - побыть наедине с собой, понять, что истины, написанные великими писателями - вечны, они не зависят от настояшего времени или картинки за окном..
Для меня - это возможность найти ответы на многие вопросы...
Книги способны не только вернуть утраченную гармонию, но и помогают взглянуть на ситуацию со стороны и даже найти из нее выход в тяжелые и непростые моменты жизни... Классика всегда расставит всё на свои места.


Возвращаясь к Паустовскому..Так что же такое эдельвейсы?
Паустовский про них писал так:

"Как рассказать, что за цветы Эдельвейсы?
В общем, они похожи на маленькие звезды, закутанные по горло в белый мех, чтобы не замерзнуть от прикосновения льдов"

"Маленькие звезды, закутанные в белый мех..."

 

[otchelnik]

Эдельвейс цветок – белая звезда Карпат

В Закарпатье, среди неприступных скал и Свидовца Гуцульских Альп, растет волшебная цветок эдельвейс, которую в народе называют шолкова косица, то есть шелковый цветок. Латинское название цветка Leontopodium alpinum происходит от греческих слов leon – лев и podion – лапка, поскольку внешний вид соцветия этого растения напоминает львиную лапу.

Много хороших гуцульских легенд посвящен этому нежному белому цветку. Только смелый гуцул мог достать из высокой скалы эдельвейс и принести своей любимой. Именно так в старые времена гуцульские парни сватались к девушкам. Ведь тот парень, который рискуя своей жизнью смог сорвать и подарить шолкову косыцу девушке заслуживал на ее взаимность.

 

[otchelnik]

ДОБРОЕ УТРО ЛЕНА.

 

[FANTA]

ДОБРОЕ УТРО ЛЕНА.
Посмотреть вложение 1389377

Доброе, Вить!!!
Спасибо за красивую легенду! И знаешь - я в нее верю! Потому что даже сам воздух Карпат наполнен духом свободы, силы, воли!
И слава смельчакам, способным во имя Любви покорять неприступные горы и нести своим возлюбленным этот шелковый цветок - волшебный Эдельвейс!

 

[FANTA]

Доброго ранку, Вить!

 

[FANTA]

Прочитала сейчас Яндекс-Новости:
"Закрывается Елиеевский магазин в Москве"
???

Неожиданно. И грустно.
Потому что для меня лично - это самый красивый магазин. Со времени моего детства и по сегодняшний день он запомнился мне запахом кофе и шоколада, просторными галереями залов, какой-то музейной роскошью и большим ассортиментом.
И очень грустно осознавать, что скоро мы лишимся этого гастронома, который радовал людей в течение 120 лет и стал, поистине, народным достоянием.

Поэтому хочется принести выдержки из книги Владимира Гиляровского именно об открытии этого удивительного и необычайно красивого магазина:

???

Открытие Елисеевского магазина.
Выдержки из книги В. А. Гиляровского «Москва и Москвичи»:

«…Архитектор, привезенный Елисеевым, зашил весь дом тёсом, что было для Москвы новинкой, и получился гигантский деревянный ящик, настолько плотный, что и щелочки не осталось.
Идет год, второй, но плотные леса все еще окружают стройку.
Москвичи-старожилы, помнившие, что здесь когда-то жили черти и водились привидения, осторожно переходили на другую сторону, тем более, что о таинственной стройке шла легенда за легендой.
Нашлись смельчаки, которые, несмотря на охрану и стаю огромных степных овчарок во дворе, все-таки ухитрялись проникнуть внутрь, чтобы потом рассказывать чудеса:
— Индийская пагода воздвигается.
— Мавританский замок.
— Языческий храм Бахуса.
Последнее оказалось ближе всего к истине.
Наконец леса были сняты, тротуары очищены, и засверкали тысячи огней сквозь огромные зеркальные стекла.
Храм Бахуса.
Впрочем, это название не было официальным; в день снятия лесов назначено было торжественное, с молебствием освящение «Магазина Елисеева и погреба русских и иностранных вин».
С утра толпы народа запрудили улицу, любуясь на щегольской фасад «нового стиля» с фронтоном, на котором вместо княжеского герба белелось что-то из мифологии, какие-то классические фигуры.
На тротуаре была толчея людей, жадно рассматривавших сквозь зеркальные стекла причудливые постройки из разных неведомых доселе Москве товаров.
Горами поднимаются заморские фрукты;
как груда ядер, высится пирамида кокосовых орехов, с голову ребенка каждый;
необъятными, пудовыми кистями висят тропические бананы;
перламутром отливают разноцветные обитатели морского царства—жители неведомых океанских глубин, а над всем этим блещут электрические звезды на батареях винных бутылок, сверкают и переливаются в глубоких зеркалах, вершины которых теряются в туманной высоте.

Так был описан в одной из ненапечатанных «Поэм о Москве» этот храм обжорства:
А на Тверской в дворце роскошном Елисеев привлек толпы несметные народа блестящей выставкой колбас, печений, лакомств…
Ряды окороков, копченых и вареных,
Индейки, фаршированные гуси,
Колбасы с чесноком, с фисташками и перцем,
Сыры всех возрастов — и честер, и швейцарский, и жидкий бри, и пармезон гранитный…
Приказчик Алексей Ильич старается у фруктов, уложенных душистой пирамидой, наполнивших корзины в пестрых лентах…
Здесь все — от кальвиля французского с гербами до ананасов и невиданных японских вишен.
Двери магазина были еще заперты, хотя внутри стали заранее собираться приглашенные, проходя со двора.
Привезенные для молебна иконы стояли посреди магазина, среди экзотических растений.
Наконец, к полудню зашевелилась полиция, оттесняя народ на противоположную сторону улицы. Прискакал взвод жандармов и своими конями разделил улицу для проезда важных гостей.

Ровно в полдень, в назначенный час открытия, двери магазина отворились, и у входа появился громадный швейцар.
Начали съезжаться гости, сверкая орденами и лентами, военное начальство, штатские генералы в белых штанах и плюмажных треуголках, духовенство в дорогих лиловых рясах. Все явились сюда с какого-то официального богослужения в Успенском соборе.
Некоторые, впрочем, заезжали домой и успели переодеться.
Елисеев ловко воспользовался торжественным днем.
В зале встречал гостей стройный блондин—Григорий Григорьевич Елисеев в безукоризненном фраке, с «Владимиром» на шее и французским орденом «Почетного легиона» в петлице.
Он получил этот важный орден за какое-то очень крупное пожертвование на благотворительность, а «Почетный легион» — за выставку в Париже выдержанных им французских вин.
Архиерея Парфения встретил синодальный хор в своих красных, с откидными рукавами камзолах, выстроившийся около икон и церковнослужителей с ризами для духовенства.

Нечто фантастическое представляло собой внутренность двусветного магазина.
Для него Елисеев слил нижний этаж с бельэтажем, совершенно уничтожив зал и гостиные бывшего салона Волконской, и сломал историческую беломраморную лестницу, чтобы очистить место елисеевским винам. Золото и лепные украшения стен и потолка производили впечатление чего-то странного.
В глубине зала вверху виднелась темная ниша в стене, вроде какой-то таинственной ложи, а рядом с ней были редкостные английские часы, огромный золоченый маятник которых казался неподвижным, часы шли бесшумно.
Зал гудел, как муравейник.
Готовились к молебну.
Духовенство надевало златотканые ризы.
Тишина.
Тихо входят мундирные и фрачные гости.
За ними — долгополые сюртуки именитых таганских купцов, опоздавших к началу.
В половине молебна в дверях появилась громадная, могучая фигура, с первого взгляда напоминающая Тургенева, только еще выше и с огромной седеющей львиной гривой — прямо-таки былинный богатырь.

Странным показался серый пиджак среди мундиров, но большинство знатных гостей обернулось к нему и приветливо кланялось.
А тот по своей близорукости, которой не помогало даже пенсне, ничего и никого не видел.
Около него суетились Елисеев и благообразный, в черном сюртуке, управляющий новым магазином.
Это был самый дорогой гость, первый знаток вин, создавший огромное виноделие Удельного ведомства и свои образцовые виноградники «Новый Свет» в Крыму и на Кавказе,— Лев Голицын.

Во второй половине зала был сервирован завтрак.
Серебро и хрусталь сверкали на белоснежных скатертях, повторяя в своих гранях мириады электрических отблесков, как застывшие капли водопада, переливались всеми цветами радуги.
А посредине между хрустальными графинами, наполненными винами разных цветов, вкуса и возраста, стояли бутылки всевозможных форм — от простых светлых золотистого шато-икема с выпуклыми стеклянными клеймами до шампанок с бургонским, кубышек мадеры и неуклюжих, примитивных бутылок венгерского.
На бутылках старого токая перламутр времени сливался с туманным фоном стекла цвета болотной тины.
На столах все было выставлено сразу, вместе с холодными закусками.
Причудливых форм заливные, желе и галантины вздрагивали, огромные красные омары и лангусты прятались в застывших соусах, как в облаках, и багрянили при ярком освещении, а доминировали надо всем своей громадой окорока.
Окорока вареные, с откинутой плащом кожей, румянели розоватым салом. Окорока вестфальские провесные, тоже с откинутым плащом, спорили нежной белизной со скатертью.
Они с математической точностью нарезаны были тонкими, как лист, пластами во весь поперечник окорока, и опять пласты были сложены на свои места так, что окорок казался целым.
Жирные остендские устрицы, фигурно разложенные на слое снега, покрывавшего блюда, казалось, дышали.
Наискось широкого стола розовели и янтарились белорыбьи и осетровые балыки.
Чернелась в серебряных ведрах, в кольце прозрачного льда, стерляжья мелкая икра, высилась над краями горкой темная осетровая и крупная, зернышко к зернышку, белужья. Ароматная паюсная, мартовская, с Сальянских промыслов, пухла на серебряных блюдах;
далее сухая мешочная — тонким ножом пополам каждая икринка режется — высилась, сохраняя форму мешков, а лучшая в мире паюсная икра с особым землистым ароматом, ачуевская— кучугур, стояла огромными глыбами на блюдах…

Ряды столов представляли собой геометрическую фигуру.
Кончился молебен.
Начался завтрак.
Архиерей в черной рясе и клобуке занял самое почетное место, лицом к часам и завешенной ложе.
Все остальные гости были рассажены строго по чинам и положению в обществе.
Под ложей, на эстраде, расположился оркестр музыки.
Из духовенства завтракать остались только архиерей, местный старик священник и протодьякон—бас необычайный. Ему предстояло закончить завтрак провозглашением многолетия.
Остальное духовенство, получив «сухими» и корзины лакомств для семей, разъехалось, довольное подарками.
Архиерея угощали самыми дорогими винами, но он только их «пригубливал», давая, впрочем, отзывы, сделавшие бы честь и самому лучшему гурману.

Усердно угощавшему Елисееву архиерей отвечал:
— И не просите, не буду. Когда-нибудь, там, после… А теперь, сами видите, владыке не подобает.
Зато протодьякон старался вовсю, вливая в необъятную утробу стакан за стаканом из стоявших перед ним бутылок. Только покрякивал и хвалил.
Становилось шумнее.
Запивая редкостные яства дорогими винами, гости пораспустились.
После тостов, сопровождавшихся тушами оркестра, вдруг какой-то подгулявший гость встал и потребовал слова.
Елисеев взглянул, сделал нервное движение, нагнулся к архиерею и шепнул что-то на ухо.
Архиерей мигнул сидевшему на конце стола протодьякону, не спускавшему глаз со своего владыки.
Не замолк еще стук ножа о тарелку, которым оратор требовал внимания, как по зале раздалось рыканье льва: это откашлялся протодьякон, пробуя голос.
Как гора, поднялся он, и загудела по зале его октава, от которой закачались хрустальные висюльки на канделябрах.
— Многолетие дому сему! Здравие и благоденствие! А когда дошел до «многая лета», даже страшно стало…»

Вот такие вот "многие лета"...

 

[FANTA]

А Боги смеялись все утро и вечер
Смешила их фраза: «Случайная встреча»…
Они от души, аж до слёз хохотали:
Наивные люди! Вам шанс просто дали!

Случайностей мало, счастливых – тем паче!
Всю жизнь можно ждать, свято веря в удачу…
А мы вас столкнули совсем не случайно,
И что с вами будет, поверьте, не тайна…

«Случайная встреча» в толпе многолюдной…
Средь сотен людей… – настоящее чудо!
Так в жизни бывает порой… невзначай:
«Случайная встреча» – знак свыше – с луча…

Совпали маршруты и время, и дни…
Совсем не случайно столкнулись они.
Понять бы всё это ещё… чтобы впредь
Любимых своих – как зеницу беречь!

А боги смеялись... смеются и будут:
Смешат их по-прежнему планами люди,
Наивною верой в слепую случайность -
Не видят в событиях явную данность!

В надежде на случай, свой шанс упускают,
Не ценят того, что судьба посылает.
Ужасная глупость, нелепость, беспечность -
Потом возвращать то, что кануло в вечность!

Сначала разрушить, а после пытаться...
Собрать из осколков мечту или счастье...
Из мёртвого пепла - любовь возродить...
Неужто не ясно, что нужно хранить,

Ценить и беречь, то что в дар посылалось... -
Судьбу - что им небом в награду давалась?!
Ведь всё происходит отнюдь не случайно...
Неужто так сложно постичь эту "тайну"?

Пусть боги смеются... - смех лучше, чем слёзы;
А мы... удивим их... не глядя на возраст!
И пусть, в восхищеньи, завидуют даже...
Тому, что увидят... что им мы покажем!

Потом, может быть, нас за это осудят...
Но с тайною грустью:"Как здорово, люди!
Такие эмоции, искренность, чувства...
У нас - всё заведомо ясно и грустно.

Пожалуй, в веках, что-то мы утеряли...
И эту пропажу отыщем едва ли:
Давно всё, наверное, кануло в лету...
И что это было? Нет нынче ответа.

Всё временем скрыто в тумане и мгле...
Но всё по-иному... на грешной Земле.
Мы смотрим на вас... то смеёмся, то плачем,
Нередко, в восторге, вам дарим удачу,

Продляем вам жизнь, чтоб ещё увидать,
Такое... о чём невозможно сказать...
И рады, как дети, что всё это будет...
Спасибо за смех, и за слёзы вам, люди!"

Пусть боги смеются, а может быть, плачут,
Даря нам любовь, мир и счастье, удачу...
Мы здесь, на Земле, а они - в небесах...
И все на своих, отведённых местах...

 

[FANTA]

Воскресный вечер. Настроение - уют. Хорошая книга, кот и чашечка какао.
Много ли надо для счастья? Иногда достаточно найти в магазине то самое какао, "Красный октябрь", без всяких новомодных вкусовых добавок. Просто какао.
И всё. Ты уже в детстве.
А если к нему ещё и гренки приложить, те самые, которые мама жарила, вымочив в молоке с яйцом...
Всё!
Ты уже не просто в детстве, а в самом счастливом. И все вдруг оказываются рядом. И мама, и обе бабулиньки...
И все, как тогда любят тебя. Чуточку подшучивают. И подкладывают, подкладывают гренок, подливают какао…
А впрочем, не в какао и не в гренках дело. Да и не все любят какао.
А в том, что у каждого есть свой катализатор счастья. И своё хранилище счастливых моментов.
Так много ли надо для счастья?
Просто вспомнить...

"Чашка горячего какао"
???

"... Чашка горячего какао.
Ни горячего шоколада, ни кофе, а чашка горячего какао, которое немножко пахнет молоком.
Чем для вас пахнет какао? Для меня-мамой. Даже не так.
Пахнет ранним зимним утром, когда в доме печь еще не дала своего тепла, а лишь сама, остыв за ночь, боязливо нагревается, кряхтит.
И тебе так тепло, так уютно в постели, только нос от холодного воздуха замерз. Лежишь до последнего, не встаешь, пока хватает сил лежать.
А потом, как бы не решаясь покинуть прекрасный мир теплых одеяний, идешь на кухню: босиком, укутанный в одеяло, осторожно ступаешь по холодному полу, как будто прячешься или хочешь кого-то напугать.
Мама подсыпает уголь в печку, шумит кастрюлей, полной воды для вечернего купания. При виде тебя начинает ругаться, говорит не баловаться, идти одеваться.
Но так не хочется, ведь кто бы знал, что это сравнимо с потерей рая!
И под ворчание мамы ты забираешься на стул и смотришь: мама заканчивает работу с печкой, моет руки, поправляет волосы… Какая она красивая! Вот бы она всегда была такой и не старела!
Вдруг сладкий молочный запах бьет прямо в нос, живот предательски начинает требовать завтрака, но так не хочется одеваться!
На счет «три» бежишь, спотыкаясь в комнату, скидываешь одеяло и запрыгиваешь в одежду.
Через мгновение сидишь за столом.
Еще мгновение и ты пьешь эту сладкую шоколадно-молочную жидкость с бубликами.
Еще мгновение и тебе уже 23 года.
Ты живешь сам, пытаешься сам сварить себе какао, но выходит совсем не так, как у мамы…
Тебе грустно и обидно, ведь ты старался, варил (честно старался!), но какао даже не вкусное.
Поэтому идя на работу, покупаешь горячий шоколад или кофе, чтобы это было что-то другое, не какао.
Чтобы не было обидно, что этот напиток не такой как в детстве.
Что это совсем другой, купленный у автомата шоколад.
Но как только выходные, поеду к маме. Пусть угостит меня какао…
С запахом маминых рук..."

Осень рыдает в окнах устало,
В небе просвета нет…
Хочется выпить чашку какао,
Кутаясь в тёплый плед.

Запах какао - доброе средство,
Вновь унесёт туда,
Где в чашке красной - вкусное детство,
Мама так молода…

В маленькой кухне - папа и завтрак,
Солнечный луч в окне…
И бутерброд со сливочным маслом,
Лучше на свете нет…

Словно вчера … Но как это страшно-
Целая жизнь прошла…
Где-то под сердцем, красная чашка
Вместе со мной жила.

Вот и сейчас, теплее мне стало.
Пусть упадёт слеза…
Вспомню с улыбкой - цвета какао
Внучки моей глаза…

 

[FANTA]

Заместит тесто кулинар, откроет ароматом душу,
Талантом растопляя жар, крупицу счастья, кто откушал-
Подарит только для тебя, всю нежность кекса в шоколаде,
С улыбкой теплой и любя, утопит вкус в его усладе...


Кекс в кружке:
???

• Яйца - 1 шт.
• Молоко - 4 ст.л
• Растительное масло - 3 ст.л
• Какао - 2 ст.л
• Сахар - 2 ст.л
• Мука - 4 ст.л
• Разрыхлитель - 1 ч.л

Всё смешать в кружке и поставить в микроволновку на 3 минуты)
?
Приятного аппетита!

 

[FANTA]

"... Стихи Блока о любви – это колдовство. Как всякое колдовство, они необъяснимы и мучительны. О них почти невозможно говорить. Их нужно перечитывать, повторять, испытывая каждый раз сердцебиение, угорать от их томительных напевов и без конца удивляться тому, что они входят в память внезапно и навсегда…" - писал о Блоке Константин Паустовский.
Несколько моих любимых стихотворений Александра Блока:
???

Есть игра​

Есть игра: осторожно войти,
Чтоб вниманье людей усыпить;
И глазами добычу найти;
И за ней незаметно следить.

Как бы ни был нечуток и груб
Человек, за которым следят, —
Он почувствует пристальный взгляд
Хоть в углах еле дрогнувших губ.

А другой — точно сразу поймет:
Вздрогнут плечи, рука у него;
Обернется — и нет ничего;
Между тем — беспокойство растет.

Тем и страшен невидимый взгляд,
Что его невозможно поймать;
Чуешь ты, но не можешь понять,
Чьи глаза за тобою следят.

Не корысть, не влюбленность, не месть;
Так — игра, как игра у детей:
И в собрании каждом людей
Эти тайные сыщики есть.

Ты и сам иногда не поймешь,
Отчего так бывает порой,
Что собою ты к людям придешь,
А уйдешь от людей — не собой.

Есть дурной и хороший есть глаз,
Только лучше б ничей не следил:
Слишком много есть в каждом из нас
Неизвестных, играющих сил…

О, тоска! Через тысячу лет
Мы не сможем измерить души:
Мы услышим полет всех планет,
Громовые раскаты в тиши…

А пока — в неизвестном живем
И не ведаем сил мы своих,
И, как дети, играя с огнем,
Обжигаем себя и других…
1913 г.

Девушка пела в церковном хоре...​

Девушка пела в церковном хоре
О всех усталых в чужом краю,
О всех кораблях, ушедших в море,
О всех, забывших радость свою.

Так пел ее голос, летящий в купол,
И луч сиял на белом плече,
И каждый из мрака смотрел и слушал,
Как белое платье пело в луче.

И всем казалось, что радость будет,
Что в тихой заводи все корабли,
Что на чужбине усталые люди
Светлую жизнь себе обрели.

И голос был сладок, и луч был тонок,
И только высоко, у Царских Врат,
Причастный Тайнам,– плакал ребенок
О том, что никто не придет назад.

1905

Вхожу я в темные храмы...​

Вхожу я в темные храмы,
Совершаю бедный обряд.
Там жду я Прекрасной Дамы
В мерцаньи красных лампад.

В тени у высокой колонны
Дрожу от скрипа дверей.
А в лицо мне глядит, озаренный,
Только образ, лишь сон о Ней.

О, я привык к этим ризам
Величавой Вечной Жены!
Высоко бегут по карнизам
Улыбки, сказки и сны.

О, Святая, как ласковы свечи,
Как отрадны Твои черты!
Мне не слышны ни вздохи, ни речи,
Но я верю: Милая – Ты.

25 октября 1902

Предчувствую Тебя​

Предчувствую Тебя. Года проходят мимо —
Всё в облике одном предчувствую Тебя.

Весь горизонт в огне — и ясен нестерпимо,
И молча жду,— тоскуя и любя.

Весь горизонт в огне, и близко появленье,
Но страшно мне: изменишь облик Ты,

И дерзкое возбудишь подозренье,
Сменив в конце привычные черты.

О, как паду — и горестно, и низко,
Не одолев смертельные мечты!

Как ясен горизонт! И лучезарность близко.
Но страшно мне: изменишь облик Ты.

1901 г.

Незнакомка​

По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.

Вдали, над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздается детский плач.

И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.

Над озером скрипят уключины,
И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный,
Бессмысленно кривится диск.

И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной,
Как я, смирен и оглушен.

А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
«In vino Veritas!» кричат.

И каждый вечер, в час назначенный,
(Иль это только снится мне?)
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.

И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна,
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.

И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.

И странной близостью закованный
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.

Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.

И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.

В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.

24 апреля 1906