Везёт же некоторым родить быстро. Мама Оля еще на кушетку не залезла, а уже головка показалась. — Спринтером будет! — пошутила акушерка, заворачивая ребенка. — Не, ну на фиг спринтеров, они все — черные! – отшутился Витя, счастливый здоровый бритоголовый папаша. Ну, счастье длилось недолго – 7 секунд. «7 seconds». Через 7 секунд Витя держал на руках симпатичного… негритенка. После немой сцены разразился грандиозный скандал. Оля клялась здоровьем родственников до седьмого колена, что с негром она не была даже в фантазиях, в отличие от подруг. Витя требовал развод, пистолет и водку. Акушерки, которые насмотрелись всякого, деликатно помалкивали. Ребенок с интересом наблюдал за бушующим скандалом. В палату ворвались взволнованные бабушки и дедушки. Первой оценила диспозицию и кинулась внушительной грудью на амбразуру теща. – Мне очень неловко это говорить, да еще и при всех… – Неловко рогами за стенки цепляться, – огрызнулся Витя, доставая из сумки фляжку. – Че там у вас? – В 79-м году на Олимпиаде в Москве был у меня роман с одним афроамериканцем. Даже, скорее, афроафриканцем… Тесть издал странный звук и, не найдя подходящих слов, забрал у зятя фляжку. – Так это еще до тебя было, – утешила его жена. – Мы пили за дружбу народов и за победу интернационализма, очнулась ночью в его комнате. Было что-то, не было – непонятно. Ну, теперь-то видно, что было. – махнула теща рукой на негритенка, который невозмутимо исследовал мамину грудь. – Погоди-погоди! – включились в работу фронтальные зоны мозга тестя. – Олимпиада же была в 80-м году! – Ой, да они каждый год, эти олимпиады, кто их считает, – отмахнулась теща и попыталась улизнуть. Но выход был занят собравшимися зрителями. – Я – не Олимпиада, меня не проведешь! – возмутился тесть. – Значит, ты встречалась со мной, а трахалась с каким-то негром?! – Это пока всего лишь версия. Видавшее виды акушерки уже не очень деликатно открыли рты. Институт брака рушился на глазах. – Давайте приедем домой и там во всем разберёмся! – подала голос осмелевшая Оля. – Ноги моей не будет в этом доме! – вспомнил красивую фразу тесть. – Моей, кстати, тоже! – поддержал тестя Витя. Ситуацию спасла мама Вити. Ну, как спасла… ну вот так: – Всем ша! Нечего тут ногами разбрасываться, у вас их не так много, – мама выдержала паузу и набрала в легкие воздуха, как перед перед прорубью. — Не рожала я тебя, сынок. Не рожала! Витя с изумлением посмотрел на отца. – Шо ты на меня так смотришь? Я тем более не рожал. – Мы тебя в Африке подобрали. Папа там был на конференции. И что там у тебя в генах – вуду его знает. – Охренеть… Походу я что, негр? – Укроафриканец, если тебе так лучше. Медсестра быстро поднесла побледневшему Витьку нашатырь, который он чуть не выпил. – Да какой с меня негр?! Я же бизнесмен! А негры — они того! В баскетбол играют. А я даже в мусорку с двух метров не попаду. Витя быстро скомкал какую-то бумажку и кинул ее в мусорную корзину. Бумажка красиво влетела прямо в середину. Витя отошел на несколько шагов и повторил попытку. – Трехочковый! – прокомментировал меткое попадание тесть. Витя в отчаянии развернулся и кинул очередную бумажку, не глядя. Зрители взорвались аплодисментами. – Твою ж мать, я – негр! – схватился за голову Витя. Телефон зазвонил рингтоном из «Брата». – Чё как, брателло?! — пробасил телефон голосом дружка Вити. – На футбол идешь? Наши чурок бить будут. – Не брат ты мне, расист хренов, – подсказал ответ Вите голос предков. В общем, пока новоиспеченные родители привыкали к новым семейным и расовым статусам, бабушки и дедушки поехали пить валидол по домам. Уже в машине папа Вити поинтересовался у жены: — Слушай, какая Африка? Мы там даже не были никогда! — Ну, вот и повод будет съездить. С внуком. (с) Роман Розенгурт