П. Г. Вудхаус «Псмит-журналист»
Я обожаю эту книгу. У меня начинают трястись руки при одной только мысли о Псмите-журналисте. В этом романе утверждается, что этот аристократичный авантюрист обрел-таки свое призвание в одной из газет Нью-Йорка. Для справки – Вудхаус жил по обе стороны Атлантики, и хотя рыцарство он обрел лишь в одной, ему все равно нравилось «блуждать там и сям», охватывая своими блужданиями оба континента.
Сейчас я понимаю, насколько обогатился мой лексикон после прочтения книги. Я постоянно употребляю псмитовские фразочки «мнится мне», «сильный молчаливый мужчина» и, конечно, называние тех и этих «товарищами». Тема социализма здесь не раскрыта вовсе, кроме того, что Псмит и Билли Виндзор пытаются бороться с «обмишуриванием народа». О лексиконе в предыдущей книжке я писала с придыханием и любовью, здесь моя любовь к словесным изыскам обретает новое дыхание. Тут на всех героев книги всего два англичанина – Псмит и Майк, остальные американцы. А если даже англичанам приходилось переводить перлы Псмита на английский, дружественным туземцам приходится еще хуже – без переводчика не обойтись вовсе. Но как-то они быстро приноравливаются. Поначалу и Билли, и Кид Брейди не понимали Псмита, потом же служили весьма энергичными толмачами. Иной же раз американские граждане подбрасывают Псмиту некислые лингвистические задачки: «даго», «грогти», «шпалер» и мое любимое - «шляпа трубой». Толмач вновь оказывается не последним человеком в романе. Кид Брейди, переводящий речь Джека Репетто, которая напоминает Псмиту «излияние граммофона с горячей картофелиной во рту», высокородный Малоней, пытающийся договориться с товарищем Спагетти, но крайне посредственно владеющий итальянским языком. Кто мы, непонимающие друг друга?? Толпа у Вавилонской башни, чужие друг другу, непонятые.
Слово – серебро, но молчание – золото. Эту пословицу очень ярко подтверждает ситуация неподалеку от Хайфилда. Прибыв туда на подземке, Псмит и Билли, не знающие дороги, спросили о ней туземца, направляющегося туда же. В беседе с этим джентльменом Псмиту стоило обсуждать лишь погоду, но ни в коем случае не признаваться, что он и его друг имеют хоть какое-то отношение к газете под названием «Уютные минутки». Болтливость Псмита не пошла ему на пользу, хоть Билли и вовремя заметил, что Псмит сказал немножко множко человеку, которого он видел впервые. Как оказалось впоследствии, именно Джек Репетто был самым неудачным из туземцев, населяющим город Нью-Йорк, которому стоило вообще об этом знать.
На самом деле, Джек Репетто не самый мой любимый персонаж из банд Нью-Йорка. Как можно любить персонажа, у которого «глаза посажены так близко, насколько Природа смогла это сделать без того, чтобы они налезли друг на друга». Первое место плотно закрепилось за товарищем Джервисом, второе – за его коллегой Длинным Отто. Третье сам Псмит выдал бы Франту Доусону – человеку, которому не все равно, как выглядят его брюки.
Немного о моем недопонимании. Почему Мопсю называют высокородным Малонеем? Что в нем такого высокородного? Дитятя священника? О да, я внимательный читатель.
Выбранная тема – мне, как редактору, просто соль на раны узреть обожаемого мною персонажа в той же роли, в которой прибываю зачастую и я. «Провидение печется о бедняках».
Ну и последнее, о чем мне хотелось бы упомянуть в этом жалком подобии критической статьи на гениальнейшее произведение. Как и в предыдущем романе, здесь отсутствуют женщины. Совсем. Вообще. Может быть, лишь в виде упоминания. Только сильные молчаливые мужчины.
10 из 10