-
⛔️ ПРОЙДИТЕ БЕСПЛАТНО ПЛАН БРОСАЮЩЕГО КУРИТЬ? И СТАНЬТЕ СВОБОДНЫМ ОТ ЗАВИСИМОСТИ.
-
Книга от автора Некурим.рф — #Некурим. Быть счастливым некурящим. Бумажная версия • Электронная версия, Аудио-версия
Знаете ли Вы?
- Автор темы Kamaz
- Дата начала
- Статус
- Сообщения
- 19.104
- Реакции
- 59.117
- Метод
- Авторский
- Лет курения
- 20
- Не курю с
- 01.08.2012
- Дневник
- Читать »»
15 фактов о Достоевском
1. В романе Ф. Достоевского «Бесы» цинично-надменный образ Ставрогина вам станет более понятен, если знать один нюанс. В рукописном оригинале романа есть признание Ставрогина об изнасиловании девятилетней девочки, которая после этого повесилась. Из печатного издания этот факт изъят.
2. Достоевский, в прошлом состоявший в революционной организации беспредельщиков Петрашевского, в романе «Бесы» описывает членов этой организации. Подразумевая под бесами революционеров, Фёдор Михайлович прямо пишет о своих бывших подельниках – это было «…противоестественное и противогосударственное общество человек в тринадцать», говорит о них, как о «…скотском сладострастном обществе » и что это «…не социалисты, а мошенники…». За правдивую прямоту о революционерах В.И.Ленин обзывал Ф.М.Достоевского «архискверный Достоевский».
3. В 1859 Достоевский вышел в отставку из армии «по болезни» и получил разрешение жить в Твери. В конце года он переехал в Петербург и совместно с братом Михаилом стал издавать журналы «Время», затем «Эпоха», сочетая огромную редакторскую работу с авторской: писал публицистические и литературно-критические статьи, полемические заметки, художественные произведения. После смерти брата от журналов осталось огромное количество долгов, которые Федору Михайловичу приходилось выплачивать почти до конца жизни.
4. Любителям творчества Ф.М.Достоевского, известно, что грех отцеубийства в «Братьях Карамазовых» лежит на Иване, но не ясна причина преступления. В рукописном оригинале «Братьев Карамазовых» указана истинная причина преступления. Оказывается, сын Иван убил отца Ф.П.Карамазова из-за того, что отец насиловал малолетнего Ивана содомским грехом, в общем, за педофилию. В печатные издания этот факт не вошёл.
5. Достоевский широко использовал реальную топографию Петербурга в описании мест своего романа «Преступление и наказание». Как признался писатель, описание двора, в котором Раскольников прячет вещи, украденные им из квартиры процентщицы, он составил из личного опыта — когда однажды прогуливаясь по городу, Достоевский завернул в пустынный двор с целью справить нужду.
6. Его впечатлительность явно выходила за границы нормы. Когда какая-нибудь уличная красотка говорила ему «нет», он падал в обморок. А если она говорила «да», результат зачастую был точно таким же.
7. Сказать, что Федор Михайлович обладал повышенной сексуальностью, значит, почти ничего не сказать. Это физиологическое свойство было настолько в нем развито, что, несмотря на все старания скрыть его, невольно прорывалось наружу — в словах, взглядах, поступках. Это, конечно же, замечали окружающие и осмеивали его. Тургенев назвал его «русским маркизом де Садом». Не в состоянии совладать с чувственным огнем, он прибегал к услугам проституток. Но многие из них, однажды вкусив любви Достоевского, потом отказывались от его предложений: слишком уж необычна, и, главное, болезненна была его любовь.
8. Спасти от пучины разврата могло лишь одно средство: любимая женщина. И когда такая в его жизни появилась, Достоевский преобразился. Именно она, Анна, явилась для него и ангелом-спасителем, и помощником, и той самой сексуальной игрушкой, с которой можно было делать все, без чувства вины и угрызения совести. Ей было 20, ему — 45. Анна была молода и неопытна, и не видела ничего странного в тех интимных отношениях, которые предложил ей муж. Насилие и боль она воспринимала как должное. Даже если она и не одобряла, или ей не нравилось то, чего хотел он, она не говорила ему «нет», и никак не обнаруживала своего неудовольствия. Однажды она написала: «Я готова провести остаток своей жизни, стоя пред ним на коленях». Его удовольствие она ставила превыше всего. Он был для нее Богом…
9. Знакомство с будущей супругой Анной Сниткиной пришлось на очень трудный период в жизни писателя. Он заложил ростовщикам за копейки буквально все, что только мог, даже свое ватное пальто и, тем не менее, за ним оставались срочные долги в несколько тысяч рублей. В этот момент Достоевский подписал с издателем Стрелловским фантастически кабальный контракт, согласно которому он должен был, во-первых, продать ему все свои уже написанные произведения, а во-вторых, написать к определенному сроку новое. Главным же пунктом в контракте была статья, согласно которой в случае непредставления нового романа к сроку, Стрелловский в продолжении девяти лет будет издавать как вздумается все, что напишет Достоевский причем без вознаграждения.
Несмотря на кабальность, контракт дал возможность Достоевскому расплатиться с наиболее агрессивными кредиторами и сбежать от остальных за границу. Но после возвращения оказалось, что до сдачи нового романа в полторы сотни страниц остался месяц, а у Федора Михайловича не написано ни строчки. Друзья предложили ему воспользоваться услугами «литературных негров», но он отказался. Тогда они посоветовали ему пригласить хотя бы стенографистку, которой и была юная Анна Григорьевна Сниткина. Роман «Игрок» был написан (вернее, продиктован Сниткиной) за 26 дней и сдан в срок! Причем при обстоятельствах опять же экстраординарных – Стрелловский специально уехал из города, и Достоевскому пришлось оставить рукопись под расписку приставу части, где проживал издатель.
Достоевский же сделал юной девушке (ей тогда было 20 лет, ему-45) предложение и получил согласие.
10. Мать Анны Григорьевны Сниткиной (второй жены) была солидной домовладелицей и давала за дочкой многотысячное приданое в виде денег, утвари и доходного дома.
11. Анна Сниткина уже в юном возрасте вела жизнь капиталистки-домовладелицы и после свадьбы с Федором Михайловичем, сразу взялась за его финансовые дела.
В первую очередь она усмирила многочисленных кредиторов покойного брата Михаила, объяснив им, что лучше получать долго и понемногу, чем не получать вовсе.
Потом обратила свой деловой взгляд на издание книг ее мужа и обнаружила, опять же, вещи совершенно дикие. Так, за право издать популярнейший роман «Бесы» Достоевскому предложили 500 рублей «авторских», причем с выплатой частями в течение двух лет. В то же время, как оказалось, типографии, при условии известности писательского имени, охотно печатали книги с отсрочкой платежа на полгода. Таким же образом можно было приобрести и бумагу для печатания.
Казалось бы, при таких условиях очень выгодно издавать свои книги самим. Однако смельчаки скоро прогорали, поскольку издатели книготорговцы-монополисты, естественно, быстро перекрывали им кислород. Но 26-летняя барышня оказалась им не по зубам.
В результате изданные Анной Григорьевной «Бесы» вместо предложенных издателями 500 рублей «авторских» принесли семейству Достоевских 4000 рублей чистого дохода. В дальнейшем она не только самостоятельно издавала и продавала книги своего мужа, но и занималась, как бы сейчас сказали, оптовой торговлей книгами других авторов, нацеленной на регионы.
Сказать, что Федору Михайловичу бесплатно достался один из лучших менеджеров его современности, — значит сказать пол правды. Ведь этот менеджер еще и беззаветно любил его, рожал детей и терпеливо вел за копейки (отдавая кровно заработанные тысячи рублей кредиторам) домашнее хозяйство. Кроме того, все 14 лет замужняя Анна Григорьевна еще и бесплатно работала у своего мужа стенографисткой.
12. В письма к Анне Федор Михайлович часто был не сдержан и наполнял их множеством эротических аллюзий: «Целую тебя поминутно в мечтах моих всю, поминутно взасос. Особенно люблю то, про что сказано: И предметом сим прелестным — восхищен и упоен он. Этот предмет целую поминутно во всех видах и намерен целовать всю жизнь. Ах, как целую, как целую! Анька, не говори, что это грубо, да ведь что же мне делать, таков я, меня нельзя судить… Целую пальчики ног твоих, потом твои губки, потом то, чем «восхищен и упоен я». Эти слова написаны им в 57 лет.
13. Анна Григорьевна сохранила верность мужу до своего конца. В год его смерти ей исполнилось лишь 35 лет, но она сочла свою женскую жизнь конченной и посвятила себя служению его имени. Она издала полное собрание его сочинений, собрала его письма и заметки, заставила друзей написать его биографию, основала школу Достоевского в Старой Руссе, сама написала воспоминания. В 1918 году, в последний год ее жизни, к Анне Григорьевне пришел начинающий тогда композитор Сергей Прокофьев и попросил сделать в его альбом, «посвященный солнцу», какую-нибудь запись. Она написала: «Солнце моей жизни — Федор Достоевский. Анна Достоевская…»
14. Достоевский был невероятно ревнив. Приступы ревности охватывали его внезапно, возникая подчас на ровном месте. Он мог неожиданно вернуться час домой — и начать обшаривать шкафы и заглядывать под все кровати! Или ни с того ни с сего приревнует к соседу — немощному старику.
Поводом для вспышки ревности мог послужить любой пустяк. Например: если жена слишком долго смотрела на такого-то, или — слишком широко улыбнулась такому-то!
Достоевский выработает для второй жены Анны Сниткиной ряд правил, которых она, по его просьбе, станет придерживаться впредь: не ходить в облегающих платьях, не улыбаться мужчинам, не смеяться в разговоре с ними, не красить губы, не подводить глаз… И вправду, с этих пор Анна Григорьевна будет вести себя с мужчинами предельно сдержанно и сухо.
15. В 1873 Достоевский начал редактировать газету-журнал «Гражданин», где не ограничился редакторской работой, решив печатать собственные публицистические, мемуарные, литературно-критические очерки, фельетоны, рассказы. Эта пестрота «искупалась» единством интонации и взглядов автора, ведущего постоянный диалог с читателем. Так начал создаваться «Дневник писателя», которому Достоевский посвятил в последние годы много сил, превратив его в отчет о впечатлениях от важнейших явлений общественной и политической жизни и изложив на его страницах свои политические, религиозные, эстетические убеждения.
«Дневник писателя» имел огромный успех и побудил многих людей вступить в переписку с его автором . По сути это был первый живой журнал.
1. В романе Ф. Достоевского «Бесы» цинично-надменный образ Ставрогина вам станет более понятен, если знать один нюанс. В рукописном оригинале романа есть признание Ставрогина об изнасиловании девятилетней девочки, которая после этого повесилась. Из печатного издания этот факт изъят.
2. Достоевский, в прошлом состоявший в революционной организации беспредельщиков Петрашевского, в романе «Бесы» описывает членов этой организации. Подразумевая под бесами революционеров, Фёдор Михайлович прямо пишет о своих бывших подельниках – это было «…противоестественное и противогосударственное общество человек в тринадцать», говорит о них, как о «…скотском сладострастном обществе » и что это «…не социалисты, а мошенники…». За правдивую прямоту о революционерах В.И.Ленин обзывал Ф.М.Достоевского «архискверный Достоевский».
3. В 1859 Достоевский вышел в отставку из армии «по болезни» и получил разрешение жить в Твери. В конце года он переехал в Петербург и совместно с братом Михаилом стал издавать журналы «Время», затем «Эпоха», сочетая огромную редакторскую работу с авторской: писал публицистические и литературно-критические статьи, полемические заметки, художественные произведения. После смерти брата от журналов осталось огромное количество долгов, которые Федору Михайловичу приходилось выплачивать почти до конца жизни.
4. Любителям творчества Ф.М.Достоевского, известно, что грех отцеубийства в «Братьях Карамазовых» лежит на Иване, но не ясна причина преступления. В рукописном оригинале «Братьев Карамазовых» указана истинная причина преступления. Оказывается, сын Иван убил отца Ф.П.Карамазова из-за того, что отец насиловал малолетнего Ивана содомским грехом, в общем, за педофилию. В печатные издания этот факт не вошёл.
5. Достоевский широко использовал реальную топографию Петербурга в описании мест своего романа «Преступление и наказание». Как признался писатель, описание двора, в котором Раскольников прячет вещи, украденные им из квартиры процентщицы, он составил из личного опыта — когда однажды прогуливаясь по городу, Достоевский завернул в пустынный двор с целью справить нужду.
6. Его впечатлительность явно выходила за границы нормы. Когда какая-нибудь уличная красотка говорила ему «нет», он падал в обморок. А если она говорила «да», результат зачастую был точно таким же.
7. Сказать, что Федор Михайлович обладал повышенной сексуальностью, значит, почти ничего не сказать. Это физиологическое свойство было настолько в нем развито, что, несмотря на все старания скрыть его, невольно прорывалось наружу — в словах, взглядах, поступках. Это, конечно же, замечали окружающие и осмеивали его. Тургенев назвал его «русским маркизом де Садом». Не в состоянии совладать с чувственным огнем, он прибегал к услугам проституток. Но многие из них, однажды вкусив любви Достоевского, потом отказывались от его предложений: слишком уж необычна, и, главное, болезненна была его любовь.
8. Спасти от пучины разврата могло лишь одно средство: любимая женщина. И когда такая в его жизни появилась, Достоевский преобразился. Именно она, Анна, явилась для него и ангелом-спасителем, и помощником, и той самой сексуальной игрушкой, с которой можно было делать все, без чувства вины и угрызения совести. Ей было 20, ему — 45. Анна была молода и неопытна, и не видела ничего странного в тех интимных отношениях, которые предложил ей муж. Насилие и боль она воспринимала как должное. Даже если она и не одобряла, или ей не нравилось то, чего хотел он, она не говорила ему «нет», и никак не обнаруживала своего неудовольствия. Однажды она написала: «Я готова провести остаток своей жизни, стоя пред ним на коленях». Его удовольствие она ставила превыше всего. Он был для нее Богом…
9. Знакомство с будущей супругой Анной Сниткиной пришлось на очень трудный период в жизни писателя. Он заложил ростовщикам за копейки буквально все, что только мог, даже свое ватное пальто и, тем не менее, за ним оставались срочные долги в несколько тысяч рублей. В этот момент Достоевский подписал с издателем Стрелловским фантастически кабальный контракт, согласно которому он должен был, во-первых, продать ему все свои уже написанные произведения, а во-вторых, написать к определенному сроку новое. Главным же пунктом в контракте была статья, согласно которой в случае непредставления нового романа к сроку, Стрелловский в продолжении девяти лет будет издавать как вздумается все, что напишет Достоевский причем без вознаграждения.
Несмотря на кабальность, контракт дал возможность Достоевскому расплатиться с наиболее агрессивными кредиторами и сбежать от остальных за границу. Но после возвращения оказалось, что до сдачи нового романа в полторы сотни страниц остался месяц, а у Федора Михайловича не написано ни строчки. Друзья предложили ему воспользоваться услугами «литературных негров», но он отказался. Тогда они посоветовали ему пригласить хотя бы стенографистку, которой и была юная Анна Григорьевна Сниткина. Роман «Игрок» был написан (вернее, продиктован Сниткиной) за 26 дней и сдан в срок! Причем при обстоятельствах опять же экстраординарных – Стрелловский специально уехал из города, и Достоевскому пришлось оставить рукопись под расписку приставу части, где проживал издатель.
Достоевский же сделал юной девушке (ей тогда было 20 лет, ему-45) предложение и получил согласие.
10. Мать Анны Григорьевны Сниткиной (второй жены) была солидной домовладелицей и давала за дочкой многотысячное приданое в виде денег, утвари и доходного дома.
11. Анна Сниткина уже в юном возрасте вела жизнь капиталистки-домовладелицы и после свадьбы с Федором Михайловичем, сразу взялась за его финансовые дела.
В первую очередь она усмирила многочисленных кредиторов покойного брата Михаила, объяснив им, что лучше получать долго и понемногу, чем не получать вовсе.
Потом обратила свой деловой взгляд на издание книг ее мужа и обнаружила, опять же, вещи совершенно дикие. Так, за право издать популярнейший роман «Бесы» Достоевскому предложили 500 рублей «авторских», причем с выплатой частями в течение двух лет. В то же время, как оказалось, типографии, при условии известности писательского имени, охотно печатали книги с отсрочкой платежа на полгода. Таким же образом можно было приобрести и бумагу для печатания.
Казалось бы, при таких условиях очень выгодно издавать свои книги самим. Однако смельчаки скоро прогорали, поскольку издатели книготорговцы-монополисты, естественно, быстро перекрывали им кислород. Но 26-летняя барышня оказалась им не по зубам.
В результате изданные Анной Григорьевной «Бесы» вместо предложенных издателями 500 рублей «авторских» принесли семейству Достоевских 4000 рублей чистого дохода. В дальнейшем она не только самостоятельно издавала и продавала книги своего мужа, но и занималась, как бы сейчас сказали, оптовой торговлей книгами других авторов, нацеленной на регионы.
Сказать, что Федору Михайловичу бесплатно достался один из лучших менеджеров его современности, — значит сказать пол правды. Ведь этот менеджер еще и беззаветно любил его, рожал детей и терпеливо вел за копейки (отдавая кровно заработанные тысячи рублей кредиторам) домашнее хозяйство. Кроме того, все 14 лет замужняя Анна Григорьевна еще и бесплатно работала у своего мужа стенографисткой.
12. В письма к Анне Федор Михайлович часто был не сдержан и наполнял их множеством эротических аллюзий: «Целую тебя поминутно в мечтах моих всю, поминутно взасос. Особенно люблю то, про что сказано: И предметом сим прелестным — восхищен и упоен он. Этот предмет целую поминутно во всех видах и намерен целовать всю жизнь. Ах, как целую, как целую! Анька, не говори, что это грубо, да ведь что же мне делать, таков я, меня нельзя судить… Целую пальчики ног твоих, потом твои губки, потом то, чем «восхищен и упоен я». Эти слова написаны им в 57 лет.
13. Анна Григорьевна сохранила верность мужу до своего конца. В год его смерти ей исполнилось лишь 35 лет, но она сочла свою женскую жизнь конченной и посвятила себя служению его имени. Она издала полное собрание его сочинений, собрала его письма и заметки, заставила друзей написать его биографию, основала школу Достоевского в Старой Руссе, сама написала воспоминания. В 1918 году, в последний год ее жизни, к Анне Григорьевне пришел начинающий тогда композитор Сергей Прокофьев и попросил сделать в его альбом, «посвященный солнцу», какую-нибудь запись. Она написала: «Солнце моей жизни — Федор Достоевский. Анна Достоевская…»
14. Достоевский был невероятно ревнив. Приступы ревности охватывали его внезапно, возникая подчас на ровном месте. Он мог неожиданно вернуться час домой — и начать обшаривать шкафы и заглядывать под все кровати! Или ни с того ни с сего приревнует к соседу — немощному старику.
Поводом для вспышки ревности мог послужить любой пустяк. Например: если жена слишком долго смотрела на такого-то, или — слишком широко улыбнулась такому-то!
Достоевский выработает для второй жены Анны Сниткиной ряд правил, которых она, по его просьбе, станет придерживаться впредь: не ходить в облегающих платьях, не улыбаться мужчинам, не смеяться в разговоре с ними, не красить губы, не подводить глаз… И вправду, с этих пор Анна Григорьевна будет вести себя с мужчинами предельно сдержанно и сухо.
15. В 1873 Достоевский начал редактировать газету-журнал «Гражданин», где не ограничился редакторской работой, решив печатать собственные публицистические, мемуарные, литературно-критические очерки, фельетоны, рассказы. Эта пестрота «искупалась» единством интонации и взглядов автора, ведущего постоянный диалог с читателем. Так начал создаваться «Дневник писателя», которому Достоевский посвятил в последние годы много сил, превратив его в отчет о впечатлениях от важнейших явлений общественной и политической жизни и изложив на его страницах свои политические, религиозные, эстетические убеждения.
«Дневник писателя» имел огромный успех и побудил многих людей вступить в переписку с его автором . По сути это был первый живой журнал.
- Сообщения
- 19.104
- Реакции
- 59.117
- Метод
- Авторский
- Лет курения
- 20
- Не курю с
- 01.08.2012
- Дневник
- Читать »»
Перекись водорода. Мифы и реальность
Неумывакин И.П.. Все книгиВ своей новой книге автор освещает вопросы, связанные с перекисью водорода как источником необходимого организму атомарного кислорода. Перекись водорода способствует нормализации окислительно-восстановительных процессов и уничтожению всего, что мешает организму нормально функционировать.
Подробно рассматривается механизм действия перекиси водорода, а также предложенного ультрафиолетового облучения крови как одного из эффективных способов коррекции иммунной системы. Предлагаются подробные рекомендации и комментарии к уже известным методикам лечения перекисью водорода. Приводятся отклики читателей по ее использованию, в том числе в комплексе с УФО крови при различных заболеваниях.
Книга предназначена для широкого круга читателей, в том числе врачей и лиц, заинтересованных во внедрении простых и надежных методов лечения в практику официальной медицины.
- Сообщения
- 19.104
- Реакции
- 59.117
- Метод
- Авторский
- Лет курения
- 20
- Не курю с
- 01.08.2012
- Дневник
- Читать »»
- Сообщения
- 19.104
- Реакции
- 59.117
- Метод
- Авторский
- Лет курения
- 20
- Не курю с
- 01.08.2012
- Дневник
- Читать »»
История жизни Аль Капоне
Для начала Аль Капоне подвизался в одной из местных банд в качестве мальчика на подхвате, но скоро смог переквалифицироваться в профессионального убийцу. Его первое “мокрое дело” — убийство строптивого китайца, не желавшего делиться доходами от своего ресторанчика.
Став лидером ОПГ в Чикаго, Аль Капоне отдает приказы о ликвидации своих противников в гангстерской среде — как настоящих, так и потенциальных. Чтобы обезопасить себя, Аль Капоне заказал персональный “кадиллак” весом 3,5 тонны. Машина имела мощную броню, пуленепробиваемые стекла и съемное заднее стекло для стрельбы по преследователям.
Аль Капоне повел войну и против своего бывшего благодетеля — Фрэнка Айелло — и его братьев. Они почти все были убиты.
“Империя” Капоне приносила ему 60 миллионов долларов в год.
Его дома во Флориде и Чикаго охранялись круглые сутки, и вооруженные телохранители сопровождали босса повсюду. У него был свой секретный вход в чикагские отели — сначала в скромный “Метрополь”, где 50 комнат бронировались для его свиты, а затем в роскошный “Лексингтон”. Жена Капоне, ирландка Мэй, на которой он женился еще в юном возрасте, как правило, находилась в почетной ссылке. Он содержал кучу любовниц и отбирал все новых девиц из своих борделей.
За 14 лет правления Аль Капоне в Чикаго произошло сотни убийств, однако засадить гангстеров за решетку удавалось очень редко.
В 1930-х годах, когда ФБР возглавил Эдвард Гувер, американская юстиция пошла на нарушение всех демократических норм.
Осудила обычного частного предпринимателя Аль Капоне на 11 лет тюрьмы всего лишь… за неуплату налогов. Адвокаты, подкупленные журналисты и правозащитники подняли шум. Называли Капоне узником совести, преследуемым по политическим мотивам. Указывали на нарушения при аресте, предварительном задержании и т.д. Но слуги “кровавого гуверского режима” остались непреклонны.
В тюрьме Аль Капоне держался особняком от других, но когда его лишили привилегий и заставили работать уборщиком, заключенные стали называть его “босс со шваброй”. Однажды, когда он отказался принять участие в забастовке заключенных, кто-то ранил его в спину ножницами.
Аль Капоне стала изменять память; здоровье его ухудшилось. Медицинское обследование выявило у него сифилис на поздней стадии. В 1939 году Аль Капоне частично парализовало, и его освободили досрочно. Умер Аль Капоне 25 января 1947 года от инфаркта и воспаления легких. Перед смертью, как и полагается католику, он успел исповедаться и причаститься святых тайн.
Для начала Аль Капоне подвизался в одной из местных банд в качестве мальчика на подхвате, но скоро смог переквалифицироваться в профессионального убийцу. Его первое “мокрое дело” — убийство строптивого китайца, не желавшего делиться доходами от своего ресторанчика.
Став лидером ОПГ в Чикаго, Аль Капоне отдает приказы о ликвидации своих противников в гангстерской среде — как настоящих, так и потенциальных. Чтобы обезопасить себя, Аль Капоне заказал персональный “кадиллак” весом 3,5 тонны. Машина имела мощную броню, пуленепробиваемые стекла и съемное заднее стекло для стрельбы по преследователям.
Аль Капоне повел войну и против своего бывшего благодетеля — Фрэнка Айелло — и его братьев. Они почти все были убиты.
“Империя” Капоне приносила ему 60 миллионов долларов в год.
Его дома во Флориде и Чикаго охранялись круглые сутки, и вооруженные телохранители сопровождали босса повсюду. У него был свой секретный вход в чикагские отели — сначала в скромный “Метрополь”, где 50 комнат бронировались для его свиты, а затем в роскошный “Лексингтон”. Жена Капоне, ирландка Мэй, на которой он женился еще в юном возрасте, как правило, находилась в почетной ссылке. Он содержал кучу любовниц и отбирал все новых девиц из своих борделей.
За 14 лет правления Аль Капоне в Чикаго произошло сотни убийств, однако засадить гангстеров за решетку удавалось очень редко.
В 1930-х годах, когда ФБР возглавил Эдвард Гувер, американская юстиция пошла на нарушение всех демократических норм.
Осудила обычного частного предпринимателя Аль Капоне на 11 лет тюрьмы всего лишь… за неуплату налогов. Адвокаты, подкупленные журналисты и правозащитники подняли шум. Называли Капоне узником совести, преследуемым по политическим мотивам. Указывали на нарушения при аресте, предварительном задержании и т.д. Но слуги “кровавого гуверского режима” остались непреклонны.
В тюрьме Аль Капоне держался особняком от других, но когда его лишили привилегий и заставили работать уборщиком, заключенные стали называть его “босс со шваброй”. Однажды, когда он отказался принять участие в забастовке заключенных, кто-то ранил его в спину ножницами.
Аль Капоне стала изменять память; здоровье его ухудшилось. Медицинское обследование выявило у него сифилис на поздней стадии. В 1939 году Аль Капоне частично парализовало, и его освободили досрочно. Умер Аль Капоне 25 января 1947 года от инфаркта и воспаления легких. Перед смертью, как и полагается католику, он успел исповедаться и причаститься святых тайн.
- Сообщения
- 19.104
- Реакции
- 59.117
- Метод
- Авторский
- Лет курения
- 20
- Не курю с
- 01.08.2012
- Дневник
- Читать »»
Рапорт Клауса Штейнле
В годы Второй мировой военнослужащие вермахта иногда описывали необъяснимые явления. Описания эти с пометкой «совершенно секретно» направлялись в военную разведку. К числу наиболее загадочных историй относится рапорт лейтенанта Клауса Штейнле, который командовал танком в дни сражения под Москвой. По словам лейтенанта, при продвижении по Волоколамскому шоссе его танк был подбит выстрелом из противотанкового орудия. Клауса выбросило из люка взрывной волной. Приходя в себя, он пробрался в танк. Экипаж был мёртв, башню заклинило, но танк был способен двигаться, а горючего было достаточно. Дождавшись ночи, лейтенант попытался отогнать танк с нейтральной полосы в расположение своих частей, но из-за темноты и снегопада сбился с курса и, очевидно, каким-то чудом сумел прорваться в тыл русских и к утру выйти к окраинам Москвы.
Советская столица поразила лейтенанта широкими автобанами, развязками, зданиями невероятных размеров, обилием проводов и фонарных столбов. «Город будущего» — так описал лейтенант свои первые впечатления от Москвы. Но город этот казался совершенно покинутым, всё было завалено снегом, и Клаус Штейнле принял решение двигаться в сторону центра.
Удивило обилие автотранспорта на улицах: красочные автобусы и фантастического вида автомобили были брошены как попало, по-видимому, в спешке. Среди них часто попадались машины знакомых марок — но совершенно невероятного вида. На одном из перекрёстков, например, танк буквально врезался в автомобиль с эмблемой «Фольксвагена». Но этот «жук» был в несколько раз больше привычного всем «жука», а обтекаемыми формами напоминал скорее фюзеляж самолёта. Чем дальше, тем больше становилось брошенного транспорта. В конце концов, продвижение сделалось невозможным, так как, продираясь сквозь месиво брошенных машин, можно было повредить гусеницы.
Клаус Штейнле решил идти пешком. Казалось, что он путешествует по Всемирному центру торговли. Никакой советской символики и портретов Сталина. Ничего, напоминающего о войне. Кругом было изобилие рекламы на всех языках, в заброшенных магазинах — множество невиданных товаров. Но на всём лежал слой пыли, и кругом не было ни души. Ещё ближе к центру города на улицах, зданиях и автомобилях начали попадаться замёрзшие трупы людей. Все мертвецы были хорошо одеты, а на телах не было видимых травм. Затем началась полоса разрушений: некоторые здания рухнули, в других были выбиты стёкла. Но это выглядело не как последствия войны, а скорее как результат землетрясения.
Миновав жуткие руины, Клаус упёрся в гигантский вал, представляющий собой хаотическое нагромождение обломков домов, искорёженных машин и изуродованных человеческих останков. Взобравшись на него, Клаус Штейнле увидел перед собой зрелище, от которого захватило дух: перед ним простиралась чудовищных размеров воронка или, скорее, котлован с почти отвесными стенами. Дальний край его терялся в дымке, но, по оценке бывалого танкиста, расстояние было около пяти километров. Весь этот гигантский круглый резервуар был залит водой, которая, несмотря на суровую зиму, была свободна ото льда.
В этот момент Клауса осенило: Германия всё-таки сумела применить своё чудо-оружие. Москва уничтожена, и вместо неё, как и обещал фюрер, раскинулось море. Вероятно, этот странный город, так непохожий на на остальную Россию, был чем-то вроде рая для избранных, где еврейско-большевистская верхушка купалась в роскоши. Они наверное, даже не думали, что вермахт так быстро отбросит плохо вооружённую и необученную армию русских до Москвы. Но в секретных лабораториях рейха вызрела сила, способная сокрушить этот новый Вавилон. И первым, кто увидит сокрушённую столицу, станет простой германский парень. В этот момент, по словам лейтенанта, его охватила гордость за свою нацию и расу. Вскинув руку в партийном приветствии, он воскликнул: «Хайль Гитлер!». Но его собственный голос, да и он сам, вдруг показались ему смешными и жалкими на фоне руин грандиозного города. Клаус стушевался.
Клаус пустился в обратный путь. Вечерело. Неожиданно начался снегопад. Обшарив несколько трупов и прихватив их документы, а также набрав необычных сувениров с полок магазинов, лейтенант набил ими вещмешок и поспешил к танку. В сумерках ему стало казаться, что в городе есть жизнь: в снежных вихрях чудились танцующие силуэты, а в завываниях ветра слышались крики и стоны миллионов человеческих голосов. Мороз и страх пробирали до костей, и в конце концов Клаус пустился бегом. Танк был на месте. Возле него не было никаких посторонних следов, и лейтенант с облегчением укрылся от непогоды и ночных страхов за бронёй своей боевой машины.
Подкрепившись найденными консервами, Клаус решил не терять времени и прорываться обратно к своим. Он без приключений покинул пределы города, но затем чуь не угодил в ловушку: вдруг вспыхнул слепящий прожектор, раздались выстрелы, и по броне застучали пули. Впереди были бетонные надолбы и странного вида стена. Повернув назад, Клаус попытался съехать с дороги и прорваться сквозь лес. Но под снегом, по-видимому, притаилось болото, и танк, с разгону въехав в него, забуксовал. Не теряя ни секунды, лейтенант выскочил через верхний люк с одним лишь автоматом и по пояс в ледяной грязи выбрался на твёрдую землю. Вдалеке слышались треск выстрелов и человеческие крики. Клаус бежал сквозь лес, по колено в снегу, коченея от холода и задыхаясь от ледяного ветра. Через миллион бесконечных часов он, теряя сознание, наткнулся в темноте на плетёный забор, с трудом перелез через него и уперся в двери какого-то сарая. Двери были не заперты. Внутри было холодно, но хотя бы не было ветра и снега. У лейтенанта хватило сил нащупать в темноте маленькое окошко и, выбив его, развести на земляном полу костёр из какого-то хлама. Сняв мокрую и грязную одежду, он наконец отогрелся у огня. Остаток ночи он провёл, лёжа на куче мокрого тряпья, стараясь дышать свежим воздухом, который стелился по полу, и прислушиваясь к каждому шороху.
Ближе к утру Клаус попытался кое-как просушить обмундирование и решился выйти на свет, готовый встретить смерть. Но встретил он лишь Гюнтера Шпеера, простого баварского крестьянина, который вышел из дому за водой и был несказанно удивлён, увидев грязного, прокопченного военного, уперевшего ему в грудь автомат и орущего: «Руки вверх!». Военный, впрочем, удивился не меньше, услышав в ответ немецкую речь.
Ближе к вечеру отмытый и накормленный Клаус Штейнле был доставлен из маленькой горной деревушки в военную комендатуру. Там он сдал дежурному свои документы и личное оружие и был препровождён в камеру, так как выглядел он как типичный дезертир. Его появление в особо охраняемом районе баварских Альп было подозрительным. А его удивление, когда он узнал о том, что на дворе февраль тысяча девятьсот сорок третьего года, казалось слишком уж наигранным.
На следующий день в городок прибыл важный эсэсовский чин и лично допросил «дезертира». Вечером того же дня из группы армий «Центр» поступило подтверждение, что номер удостоверения и автомата совпадают с тем, которые принадлежали командиру танка Клаусу Штейнле, пропавшему без вести под Москвой зимой сорок первого года. По настоянию командования вермахта Клаус Штейнле был допрошен повторно. Протокол именно этого допроса сохранился в архивах. По личному распоряжению Гиммлера лейтенант был передан подразделениям СС для «дальнейшего выяснения обстоятельств». После чего следы его затерялись навсегда.
В годы Второй мировой военнослужащие вермахта иногда описывали необъяснимые явления. Описания эти с пометкой «совершенно секретно» направлялись в военную разведку. К числу наиболее загадочных историй относится рапорт лейтенанта Клауса Штейнле, который командовал танком в дни сражения под Москвой. По словам лейтенанта, при продвижении по Волоколамскому шоссе его танк был подбит выстрелом из противотанкового орудия. Клауса выбросило из люка взрывной волной. Приходя в себя, он пробрался в танк. Экипаж был мёртв, башню заклинило, но танк был способен двигаться, а горючего было достаточно. Дождавшись ночи, лейтенант попытался отогнать танк с нейтральной полосы в расположение своих частей, но из-за темноты и снегопада сбился с курса и, очевидно, каким-то чудом сумел прорваться в тыл русских и к утру выйти к окраинам Москвы.
Советская столица поразила лейтенанта широкими автобанами, развязками, зданиями невероятных размеров, обилием проводов и фонарных столбов. «Город будущего» — так описал лейтенант свои первые впечатления от Москвы. Но город этот казался совершенно покинутым, всё было завалено снегом, и Клаус Штейнле принял решение двигаться в сторону центра.
Удивило обилие автотранспорта на улицах: красочные автобусы и фантастического вида автомобили были брошены как попало, по-видимому, в спешке. Среди них часто попадались машины знакомых марок — но совершенно невероятного вида. На одном из перекрёстков, например, танк буквально врезался в автомобиль с эмблемой «Фольксвагена». Но этот «жук» был в несколько раз больше привычного всем «жука», а обтекаемыми формами напоминал скорее фюзеляж самолёта. Чем дальше, тем больше становилось брошенного транспорта. В конце концов, продвижение сделалось невозможным, так как, продираясь сквозь месиво брошенных машин, можно было повредить гусеницы.
Клаус Штейнле решил идти пешком. Казалось, что он путешествует по Всемирному центру торговли. Никакой советской символики и портретов Сталина. Ничего, напоминающего о войне. Кругом было изобилие рекламы на всех языках, в заброшенных магазинах — множество невиданных товаров. Но на всём лежал слой пыли, и кругом не было ни души. Ещё ближе к центру города на улицах, зданиях и автомобилях начали попадаться замёрзшие трупы людей. Все мертвецы были хорошо одеты, а на телах не было видимых травм. Затем началась полоса разрушений: некоторые здания рухнули, в других были выбиты стёкла. Но это выглядело не как последствия войны, а скорее как результат землетрясения.
Миновав жуткие руины, Клаус упёрся в гигантский вал, представляющий собой хаотическое нагромождение обломков домов, искорёженных машин и изуродованных человеческих останков. Взобравшись на него, Клаус Штейнле увидел перед собой зрелище, от которого захватило дух: перед ним простиралась чудовищных размеров воронка или, скорее, котлован с почти отвесными стенами. Дальний край его терялся в дымке, но, по оценке бывалого танкиста, расстояние было около пяти километров. Весь этот гигантский круглый резервуар был залит водой, которая, несмотря на суровую зиму, была свободна ото льда.
В этот момент Клауса осенило: Германия всё-таки сумела применить своё чудо-оружие. Москва уничтожена, и вместо неё, как и обещал фюрер, раскинулось море. Вероятно, этот странный город, так непохожий на на остальную Россию, был чем-то вроде рая для избранных, где еврейско-большевистская верхушка купалась в роскоши. Они наверное, даже не думали, что вермахт так быстро отбросит плохо вооружённую и необученную армию русских до Москвы. Но в секретных лабораториях рейха вызрела сила, способная сокрушить этот новый Вавилон. И первым, кто увидит сокрушённую столицу, станет простой германский парень. В этот момент, по словам лейтенанта, его охватила гордость за свою нацию и расу. Вскинув руку в партийном приветствии, он воскликнул: «Хайль Гитлер!». Но его собственный голос, да и он сам, вдруг показались ему смешными и жалкими на фоне руин грандиозного города. Клаус стушевался.
Клаус пустился в обратный путь. Вечерело. Неожиданно начался снегопад. Обшарив несколько трупов и прихватив их документы, а также набрав необычных сувениров с полок магазинов, лейтенант набил ими вещмешок и поспешил к танку. В сумерках ему стало казаться, что в городе есть жизнь: в снежных вихрях чудились танцующие силуэты, а в завываниях ветра слышались крики и стоны миллионов человеческих голосов. Мороз и страх пробирали до костей, и в конце концов Клаус пустился бегом. Танк был на месте. Возле него не было никаких посторонних следов, и лейтенант с облегчением укрылся от непогоды и ночных страхов за бронёй своей боевой машины.
Подкрепившись найденными консервами, Клаус решил не терять времени и прорываться обратно к своим. Он без приключений покинул пределы города, но затем чуь не угодил в ловушку: вдруг вспыхнул слепящий прожектор, раздались выстрелы, и по броне застучали пули. Впереди были бетонные надолбы и странного вида стена. Повернув назад, Клаус попытался съехать с дороги и прорваться сквозь лес. Но под снегом, по-видимому, притаилось болото, и танк, с разгону въехав в него, забуксовал. Не теряя ни секунды, лейтенант выскочил через верхний люк с одним лишь автоматом и по пояс в ледяной грязи выбрался на твёрдую землю. Вдалеке слышались треск выстрелов и человеческие крики. Клаус бежал сквозь лес, по колено в снегу, коченея от холода и задыхаясь от ледяного ветра. Через миллион бесконечных часов он, теряя сознание, наткнулся в темноте на плетёный забор, с трудом перелез через него и уперся в двери какого-то сарая. Двери были не заперты. Внутри было холодно, но хотя бы не было ветра и снега. У лейтенанта хватило сил нащупать в темноте маленькое окошко и, выбив его, развести на земляном полу костёр из какого-то хлама. Сняв мокрую и грязную одежду, он наконец отогрелся у огня. Остаток ночи он провёл, лёжа на куче мокрого тряпья, стараясь дышать свежим воздухом, который стелился по полу, и прислушиваясь к каждому шороху.
Ближе к утру Клаус попытался кое-как просушить обмундирование и решился выйти на свет, готовый встретить смерть. Но встретил он лишь Гюнтера Шпеера, простого баварского крестьянина, который вышел из дому за водой и был несказанно удивлён, увидев грязного, прокопченного военного, уперевшего ему в грудь автомат и орущего: «Руки вверх!». Военный, впрочем, удивился не меньше, услышав в ответ немецкую речь.
Ближе к вечеру отмытый и накормленный Клаус Штейнле был доставлен из маленькой горной деревушки в военную комендатуру. Там он сдал дежурному свои документы и личное оружие и был препровождён в камеру, так как выглядел он как типичный дезертир. Его появление в особо охраняемом районе баварских Альп было подозрительным. А его удивление, когда он узнал о том, что на дворе февраль тысяча девятьсот сорок третьего года, казалось слишком уж наигранным.
На следующий день в городок прибыл важный эсэсовский чин и лично допросил «дезертира». Вечером того же дня из группы армий «Центр» поступило подтверждение, что номер удостоверения и автомата совпадают с тем, которые принадлежали командиру танка Клаусу Штейнле, пропавшему без вести под Москвой зимой сорок первого года. По настоянию командования вермахта Клаус Штейнле был допрошен повторно. Протокол именно этого допроса сохранился в архивах. По личному распоряжению Гиммлера лейтенант был передан подразделениям СС для «дальнейшего выяснения обстоятельств». После чего следы его затерялись навсегда.
- Сообщения
- 19.104
- Реакции
- 59.117
- Метод
- Авторский
- Лет курения
- 20
- Не курю с
- 01.08.2012
- Дневник
- Читать »»
- Статус
Users who are viewing this thread
Похожие темы
